выпустили избиваемого и помчались следом.
– Что случилось? – Рейн протянул ученику ладонь.
– Спасибо, – буркнул мальчик, но руку принял. – Я бы справился.
– Я знаю. Я тоже всегда справлялся сам, но однажды мне пришлось уступить. Не дай себе уступить им. Что бы ни пришлось сделать.
– Рейн! – одернул Аст. – Не подталкивай его!
Это не было подталкиванием, ведь… Да, наверное. Это он видел выбор: ответить, но стать изгоем, или смолчать, проглотив обиды – должен был существовать третий вариант, и мальчишка мог найти его.
Послышалось злое цоканье каблуков. Дородная женщина директорского вида надвигалась быстро и неотвратимого, и летящие от нее молнии гнева ощущались даже за два десятка метров.
– Не упади, парень, – сказал Рейн вместо прощания и перемахнул через ограду.
Глава 7. Ни слова правды
Когда Рейн вернулся домой, мать позвала его. Вместе с Агной она вязала в гостиной. Окна стояли нараспашку, заставляя ежиться: мама всегда открывала их, чтобы ослабить запах сырости и плесени, только уходить он не хотел.
– Рейн, у меня опять нога разболелась. Сходишь на рынок?
– Конечно. А окна лучше не открывать в такую погоду. – Рейн с хлопком закрыл их. Шум дождя остался снаружи, и в комнате сразу сделалось тише. – Вызови доктора, пожалуйста. Я оплачу визит.
Мать протестующе взмахнула рукой:
– Ну что ты говоришь! Ни у тебя, ни у Арджана нет плащей на зиму, и крыс надо потравить, они из подвала уже и до нашего этажа добрались… – она, задумавшись, перевела взгляд на окно.
– У меня теперь есть деньги. Скажи, чего ты хочешь?
– Откуда? Что ты сделал, Рейн? – Вопрос прозвучал громко и отрывисто и напомнил пощечину. Рейн сжал зубы. Даже для матери его определяло клеймо и только.
– Ничего, – процедил он. – Меня повысили и хорошо заплатили за последние задания.
Мама ахнула. Агна расплылась в улыбке:
– Молодец-мальчик. Старается, работает не покладая рук.
– Я так рада! Я горжусь тобой, Рейн. Но те задания, они… – не закончив, мать только махнула рукой. Продолжать и не стоило – смысл был ясен.
– Чего бы ты хотела? – настойчиво повторил сын.
Мать помедлила с ответом, затем нерешительно улыбнулась:
– Помнишь, в том доме у нас на кухне висели белые занавески? Я так хочу такие же!
Рейн помнил. Однажды ему пришлось взять на себя вину за поджог штор, потому что Кай уже подобрался к верхней границе терпения отца – а младшему брату было-то тогда всего восемь.
– А я хочу пояс, – настойчиво сказала Агна. – Из собачьей шерсти. – Рейн недоуменно уставился на старуху. – Хорошо помогает при больной пояснице!
– Ну к чему это? – мать устало вздохнула. – Тебе нужны новые ботинки, да и штаны бы не помешали – уже все колени белые! Не до хозяйства пока.
– Я все куплю, – прервал ее Рейн и вышел из комнаты, качая головой. Занавески. Когда-то мать мечтала о рубинах, привезенных