вечеру добралась до холмов, где жрицы храма в одних лёгких юбках и тонких рубашках собирали травы и воду у истока водопада. «И не страшно им блуждать в таком виде?» – подумала девушка.
В самом храме стоял запах лаванды, немного дыма витало в воздухе, центр украшала статуя богини, в которую верили здешние служители, Калиса как раз застала поистине удивительный обряд. Пять жриц стояли на коленях вокруг своей святой. В руках одной была чаша с молоком, вторая держала бездыханную мышь, на плече у третьей сидела большая сова. Четвёртая была с кубком вина, шею пятой обвивал хвост змеи, остальное змеиное туловище пребывало в её руках. Белокурая жрица не испытывала ни страха, ни омерзения к своей хладнокровной спутнице, сидела спокойно и непоколебимо. Цвет волос был заметен лишь у неё, ведь их тщательно скрывали плащи с капюшоном. Правда, её длинные волосы в него не умещались. После прочтения молитвы мышь опустили в молоко, и та, живёхонькая, принялась бежать, сова тут же поужинала ею, змея, что до этого мирно спала, ужалила птицу, и та замертво упала, остальной же яд из зубов был выдавлен в вино, и жрицы распили его. После они встали с колен и поклонились. Одна из девушек подняла птицу, погладила её и шепнула что‑то. Перья встрепенулись – птица ожила. Калиса стояла заворожённая, настолько быстро мёртвые оживали, живые умирали.
– Как вы это сделали?
На вопрос отреагировала лишь беловолосая жрица, остальные покинули зал.
– Это не мы, это наша богиня. Её сила даёт жизнь, и она же забирает.
– Завораживает, но всё‑таки мышка погибла.
– Она уже была мертва, ей дали жизнь вновь для определённой цели.
– Стать едой?
– На всё есть свои причины, и раз тебе выпала возможность второй жизни, не стоит это принимать как должное. Скорее всего, от тебя ждут жертвенности.
Калиса насторожилась – это было обращение к ней или здешняя мудрость?
– Оставайся на ночь, богиня приходит с советами к тем, кто впервые у нас.
– С удовольствием, наверно.
Дверь храма открылась.
– Скорей сюда, нужна ваша помощь!
Девушка сорвалась с места, Калиса за ней. На улице стояла повозка, в ней, как оказалось, была больная семья – женщина с тремя детьми. Занемогли они ещё неделю назад, лекари их города лишь пожимали плечами и не распознавали заразы, одна надежда была на богиню.
Слушая рассказ о захворавших, Калиса осознала, что голос мужчины ей знаком, и стала вглядываться в опущенную шляпу и шею, что была втянута. Поняла. Перед ней стоял обеспокоенный налоговый инспектор. Так не бывает, он сам пришёл к ней!
Жрица распорядилась о комнате, общей для них. Инспектор не пошёл, эта женщина была не его женой, а приближенного ему человека, которого везут в повозке следом. Сам же он отправился на молитву – грехи уже костью в горле стояли. Выслушала его та, что была старшей в храме, и не по статусу, а по возрасту – видимо, чтобы всё содеянное им быстрее ушло с земли, вместе с тем, кому он поведал.
Калиса также хотела услышать, в чём был