я умру от жажды? – почти безразлично поинтересовалась арленсийка.
– Нет, я убью тебя раньше, как доберусь, – наемник со шрамом зло заскрежетал зубами. – Все из-за тебя, гадина! Ты вскружила голову Губору! Он совсем потерял разум! И поплатился! – Хунам бросил короткий взгляд на мертвого друга.
– Сюда хотя бы раз в три-четыре дня заходит какой-нибудь караван. Попросишься с ними. Может возьмут, – ответил Нурам Харфиз и поспешил за своими людьми. Теперь у них стало еще больше хлопот. Из-за произошедшего планы снова поменялись: теперь разумнее было направиться к оазису Даджрах, и чем раньше они соберутся в дорогу, тем лучше.
Когда Нурам скрылся за стволами пальм, Эриса выхватила нож и сделала несколько шагов к наемнику.
– Ты хотел добраться до меня? Что ты скажешь на то, что я тебе сейчас перережу горло? – стануэсса угрожающе вытянула руку – лезвие блеснуло в алом закате. На самом деле она не знала, как ей поступить. Этот крайне недобро настроенный к ней аютанец мог к ночи справиться со змеиным ядом, и тогда нет никакой уверенности, что она сама к утру будет живой. Воспользоваться его беспомощностью сейчас и отправить вслед за Губору?.. Этого делать не хотелось. Да, госпожа Диорич очень недобра к мерзавцам, но она не убийца без особых на то причин.
Ей нужно было найти безопасное место для ночлега. И пока светло, сходить к месту стоянки каравана, посмотреть, что ей оставили, чтобы она могла здесь выжить. В голове мелькнула мысль: «Все-таки в постоялом дворе господина Шэбуна было не так плохо».
Глава 4
Эти жуткие глаза во тьме
Уронив бурдюк с водой и маленький холщовый сверток рядом с арленсийкой, погонщик направился к верблюдам. Напоследок он не отказал себе в удовольствии, бросив презрительный взгляд в сторону северянки. Его темные глаза сказали: «Мы не убийцы, вот тебе милость, но таким как ты не место в нашем мире. Умрешь – не велика потеря». Товары еще раньше погрузили на верблюдов, и караван ушел еще засветло, даже краешек солнца не скрылся за дюной. Оставалось непонятным, как караванщики успели похоронить Кураба за такое небольшое время. Но бросить мертвое тело подчиненные Харфиза, свято верующие в Валлахата, тоже не могли – не те они люди. Странно повел себя сам господин Харфиз: Эриса ожидала от него хотя бы каких-то слов на прощанье, но аютанец даже не глянул на нее. Наверное, так сильна была в нем ненависть к запятнавшим себя связью с темными нубейскими богами.
Присев на корточки, Эриса развернула холщовый сверток: три сухих как камень лепешки размером с ладошку и две горсти фиников, ломтик вяленого мяса. И воды всего один небольшой бурдюк. И то, кажется, неполный. Они ничего не попутали?! Это на пять дней?! Ладно с едой: здесь есть пальмы и можно изловчиться, собрать хотя бы зеленых фиников. Но вода! При такой жаре, стоящей с утра до ночи, бурдюк выпивается за день-два! Караванщикам просто наплевать на ее жизнь! А может они желают ей, поклоняющейся Леноме, мучительной смерти?! Наверное, так и есть.
У арленсийки нет ни огнива, чтобы развести огонь, ни оружия,