точно, сударь, – сказал довольный генерал, который был несказанно рад новому попутчику, – прошу вас садиться к нам в карету, ведь вы, кажется, изволили застрять в этой непролазной грязи.
– От всего сердца благодарю вас, – сказал Иван Андреевич, садясь рядом с сутулым Антоном Сергеевичем, – дороги в наши дни стали просто ужасны.
– И не говорите, сударь, дороги – это сущее наказание, – подтвердила Евгения Петровна. – Второй день трясёмся по ухабам.
– Да, да, – поддержал Иван Андреевич. – А я, знаете ли, являюсь соседом покойного господина Уилсона, и вот решил засвидетельствовать своё почтение и выразить глубочайшие соболезнования вдове Уилсон.
– Так что ж это, мы на поминки едем, кузен? – удивлённо воскликнул Антон Сергеевич, снимая с головы цилиндр и набожно крестясь.
– Хм, – удивился генерал, – а нам Клара Генриховна не писала ничего о постигшем её горе.
– О, госпожа Уилсон крайне деликатная леди, я хорошо её знаю, она не стала бы расстраивать вас раньше времени, – ответил Иван Андреевич, сверкнув глазами.
– А как же ваш экипаж? – спросила Евгения Петровна после недолгого молчания.
– Я отправил одного из слуг в деревню за помощью, – ответил Коршунов, думаю, мой экипаж скоро так же прибудет к замку.
– Вы ездите один с двумя слугами? – изумился Антон Сергеевич.
– Ну, в наших краях эта предосторожность никогда не бывает лишней, тем более в такую погоду, – с улыбкой ответил Иван Андреевич, – а потом я собирался заехать ещё в одно место. К тому же здесь развелось много волков в последнее время, и лучше ездить втроём.
– Помилуйте, сударь, здесь должно быть прекрасные охотничьи угодья! – воскликнул генерал, который страстно любил охоту.
– О да, ваше превосходительство, – ответил Иван Андреевич, – я, к сожалению, ни разу не охотился на землях покойного Михаила Эдуардовича, так как он всегда был против охоты в его лесах, но, поверьте, дичи здесь водится превеликое множество! А какие кабаны здесь, а какие зайцы, вы таких, готов поспорить, нигде не встречали! А уж волков давно пора перестрелять, ведь от них просто не стало житья. Только представьте, господин генерал, трубят рога, лают собаки, запах пороха, бешеная погоня за зверем, свежий ветер…
Иван Андреевич попал в самую точку своим вдохновенным монологом. Степан Богданович слушал его, закрыв глаза от наслаждения. Старый генерал живо представил себе всё, о чём говорил его попутчик, и голова его закружилась в предвкушении обожаемой им псовой охоты. Он так давно не участвовал в травле зверя, что захотел непременно поохотиться в окрестных лесах на следующий же день.
– Завтра, завтра же будет охота! – воскликнул генерал, поглаживая пышные усы.
– Ох, батюшка, да ты же шестой десяток разменял, а всё тебя в бой тянет, – вздохнула его жена.
– Ничего не хочу слушать, – решительно возразил ей Степан Богданович, – завтра же на охоту! Недаром ведь я взял с собой охотничье ружьё!
– Вы всегда носите его с собой, кузен, – заметил Антон