Пэт чувствует, как ее переполняет гнев, а к лицу приливает кровь. Перед глазами стоит невыносимое зрелище: эта парочка, держась за ручки, переходит через Бродвейский мост. Маленькая черная ладошка в большой белой лапе… Фу, аж тошнит. Как на них посмотрят! Кенни Феннесси, обыкновенный парень с Ди-стрит, возвращается в Южку предателем, хреновым любителем шимпанзе.
И неважно, чем закончится прогулка Кен-Фена с его африкоской (Мэри Пэт сомневалась, что они дойдут живыми даже до Си-стрит, не говоря уже об И-стрит). Важно, что несмываемый позор обрушится и на нее с дочерью, будет преследовать их, пока они носят фамилию Феннесси, а может, и еще много лет после. Да и памяти Ноэла, земля ему пухом, достанется.
Однако именно Кенни и черная девочка-женщина смотрят на нее с презрением. Да что они о себе вообразили?..
– Даже не представляю, как тебя совесть не мучает, – шипя, цедит Мэри Пэт.
– Меня? С какой, собственно, стати она должна меня мучить?
Девушка пытается придержать Кенни за руку, но тот высвобождается и подходит вплотную к Мэри Пэт.
Она перестает понимать, что происходит. Она ведь пришла вовсе не за этим. Мгновение ей хочется просто развернуться и уйти, продолжив поиски Джулз. Однако обида копилась слишком долго, с самого ухода Кенни, и слова вываливаются сами собой:
– Мы были счастливы…
– Мы? Счастливы?
И тут до нее доходит. Правда ведь, не были. Она была. А он почему-то нет.
– Ну да, не все у нас было гладко…
– Нет, Мэри Пэт, все было куда хуже. Мы гнили заживо. С самого раннего детства меня окружали только злоба и гнев. Я видел, как народ топит их в алкоголе, а наутро просыпается, и вся хренотень повторяется по новой. Десятилетиями!.. Всю жизнь я только и делал, что умирал. А теперь хочу пожить. Мне надоело гнить.
Чернокожая красотка смотрит на них с одновременно восхитительным и оскорбительным спокойствием.
Сквозь гнев, пылающий в глазах Кенни (и в ее собственных), Мэри Пэт замечает крошечный, но яркий огонек надежды, который как бы взывает к ней: «Давай начнем все сначала. Вместе».
Какая-то ее часть уже готова сказать: «Да, давай». Какая-то ее часть готова схватить Кен-Фена за лицо, впиться ему в губы и процедить: «Я согласна, твою мать!»
Но изо рта почему-то вырывается:
– Ах, значит, считаешь себя лучше нас?
Кенни издает что-то между тихим вскриком и громким вздохом. Крохотный лучик надежды гаснет, и весь его взгляд теперь мертвый – мертвые глаза, мертвые зрачки, мертвое все внутри.
– Пошла отсюда на хрен, – тихо произносит Кен-Фен. – Если Джулз объявится, отправлю ее домой.
Глава 7
В пять часов вечера вестей от Брайана Ши нет. И в шесть. И в семь тоже.
Мэри Пэт идет пешком «на Поля». На двери табличка: «Не беспокоить. Закрытое мероприятие».
Хочется закричать: «Что за херня? Все ваше заведение – это закрытое предприятие!»
Мэри Пэт начинает колотить в дверь, пока не отбивает правую руку, которая и так болела со вчерашнего дня, когда она устроила трепку дочкиному типа парню.
Никто не открывает.
Тогда