сельпо – ошеломляет. Блондинистая красавица за прилавком, заслышав русскую речь, перестаёт улыбаться, изображая непонимание (русских – тем более не местных – здесь не любят и боятся). Как можно более приветливо и вежливо просим отпустить продукты. Девица безмолвно, не глядя в глаза, взвешивает, заворачивает и сердито звенит мелочью в кассе. Уходим как оплёванные.
Октябрь 1989.
«Вражьи голоса» («Свободу» и «Свободную Европу» прекратили глушить год назад, прочие станции – ещё раньше: теперь и в советском эфире иногда – такое!) вечерами доносят прелюбопытнейшие вести: ЕЭС на полном серьёзе рассматривает план отмены внутренних границ государств Европы (не социалистических, разумеется). С 1 января 1992 года. Звучит, конечно, круто – но в этом видится что-то почти фантастическое. Тем более на фоне того, что происходит вокруг. Во всех союзных республиках (кроме Украины и Белоруссии, само собой) возникают национальные движения. Их лидеры и активисты спят и видят свои земли независимыми и свободными от «ненавистной Москвы». Слабо верится, что евро-романтикам удастся прошибить бюрократические барьеры не то что через пять, но и через пятьдесят лет. Впрочем, поживём – увидим. Девяностые уже не кажутся такими далёкими.
Хотя времена меняются. Меняются стремительно. Ощущение – теперь можно всё. Ну, или почти всё. Костя Кинчев нарывается-таки на серьёзные неприятности. Весь прошлый год его таскали по судам. Выступления «Алисы» в Ленинграде сопровождаются едва ли не массовыми беспорядками. Их концерт в «Юбилейном» проходит особенно нервно. Милиция не пропускает в зал Аню, супругу Константина. Беременную женщину толкают в снег. Костя ударом кулака отправляет охранника правопорядка чуть ли не в нокаут. Концерт, естественно, начинается с немалым опозданием.
Кинчев выходит на сцену сам не свой, взвинченный, обращается к зрителям с тирадой, закончившейся словами: «Все чушь, что говорят про гласность и перестройку! Режим давит, серые люди давят нас!» Через пару дней одна из городских газет публикует статью, в которой вокалист «Алисы» обвиняется в пропаганде фашизма (!). Музыканты, в свою очередь, подают встречный иск, обвиняя издание в клевете. Власти, естественно, противятся такому развитию событий. Кинчева арестовывают в квартире у знакомых за якобы имевший место пьяный дебош. Через семь суток выпускают – взяв подписку о невыезде. В конце концов «Алиса» выигрывает дело и добивается публичных извинений, но скандальная слава преследует коллектив.
Декабрь 1989.
Последнее время особенно часто бываем в Сайгоне. Там по-прежнему многолюдно, и кофе по-прежнему крепкий, особенно у Стеллы.
Приезжаю туда между дежурством и репетицией, с огромным гитарным футляром.
Вчера познакомились с Шевчуком, которого в тусовке иначе как Уфимцем не называют. Заросший, в старой кожаной куртке. С ним под руку – смешливая и стеснительная Эля. Удивительно, как они с Лией похожи. Обе стройные, изящные,