в день за все про все – в гостинице «Репинская» в десяти минутах неспешной ходьбы.
Дача журналистов, как ни парадоксально для этого периода тотального студенческого нашествия в загородные санатории, дома отдыха и гостиницы, была заселена народом возрастным и степенным. И лишь Леха со своим другом Николашей привносили хоть немного разгула в этот оазис тишины и покоя. У Лехи однозначно свербело в одном месте – он яростно метался в поисках приключений от «Репинской» до Дома кино и обратно. Леха жаждал любви, Леха жаждал постоянно быть пьяным, а если не пьяным, то хотя бы поддатым. С любовью Леху подкашивал его друг Николаша – меланхоличный юноша редкой красоты, обладающий мягким юмором и прекрасными, будто не из этой жизни, манерами, но невероятно застенчивый с прекрасным полом. При знакомстве с ним девушки, как правило, переставали ровно дышать, на Леху внимания не обращали. Леха был готов идти по остаточному принципу, пусть Николаша забирает лучшую, а ему уж кто достанется… Но Николаша никого не забирал, а значит, и Леха оставался с носом. Подобный расклад для него был полной катастрофой. Он искрился от негодования, но надежды на серьезные и длительные отношения – дней на пять-шесть – с прекрасной дамой не терял. Приезд Журова открывал Лехе совершенно другие возможности, бередил оптимизм! Он сразу попытался взять его в оборот, без малейших колебаний открыв бутылку водки из неприкосновенного запаса:
– Боб, дружище, ты нам позарез нужен! В Доме кино отдыхают три прекрасные нимфы, но они заколдованы – они неразлучны до тех пор, пока их не расколдуют три влюбленных в них принца. Будешь третьим! Можем скинуться и пригласить их вечером в «Репинскую» на танцы! Лучше сегодня. Ну, твое здоровье!
– Вздрогнем, мужики! А не заколдованные нимфы в округе есть?
Леха звонко и больно треснул ладонью по колену Николаши, тот аж подпрыгнул.
– Смотри, Колян, какой понимающий человек подтянулся! Сразу видно, знает толк в наболевшем для нас с тобой вопросе. Есть, Боб, есть! Навалом! Кстати, ты в курсе, что управляющая дачей имеет дурную привычку закрывать входную дверь в одиннадцать часов? Тебе не кажется, что она ограничивает нашу свободу и лишает важнейшего стратегического маневра?
– Не вижу проблемы. Просто один из нас, по очереди или по жребию, будет возвращаться домой на полчаса раньше и открывать дверь изнутри по условному знаку – например, броску снежком в окно. А потом, нам обязательно гулять под луной с нашими избранницами? Разве мы не можем приглашать их к нашему очагу часов этак в девять-десять?
Леха повеселел, на Журова смотрел с восторгом.
– Тогда айда на ужин! А потом на танцы!
– Не гони. Дай отдышаться-то с дороги! Только из Москвы… Поесть, конечно, надо. А вот приглашать дам на бал… Может, в другой раз?
– Ладно, пригласим в другой раз, – тяжело вздохнул Леха, – А вот на танцы все-таки заглянем. Окинем взором контингент.
Журов зашел в свою комнату. Было слишком натоплено. Он открыл форточку,