и убрал табличку. Вскоре на столе появились две бутылки шампанского и внушительная порция красной икры. И больше ничего! В этом заключался особый шик.
Музыканты настроили инструменты, и на сцену вышла певица – уставшая, видавшая виды женщина лет сорока, в атласном платье с блестками, обтягивающем узкий зад и лопающемся на бюсте невероятных размеров. Пела она плохо, но кого могло это остановить! Как по команде «старт», с первыми же аккордами народ ринулся на площадку. Леха тоже сделал попытку, но Журов удержал его:
– Не спеши! Еще успеешь. Дай осмотреться. С наших мест мы всех увидим.
– Так застолбят же лучших! – не сдавался Леха.
– Всех не застолбят, – уверенно произнес Журов.
– Предлагаешь поменять русскую пословицу? – хмыкнул Николаша. – Под лежачий камень вода течет?
Не успели они рассмеяться, как рядом нарисовалась хорошенькая голубоглазая блондинка, в обтягивающих стройные ножки джинсиках и модных сапожках.
– Коля, привет! – затараторила она. – Помнишь меня? Мы в одной школе учились, только я на класс младше. Я Оля Петровская!
– Конечно, помню, – приветливо отозвался вежливый Николаша. – Знакомься, мои друзья: Алексей и Борис.
Возникла пауза. Леха в нерешительности посмотрел на Журова, тот подмигнул ему и немедленно предложил девушке присоединиться к их компании.
– Ой, я не одна, я с подружкой!
– Давай сюда подружку! – восторженно проревел Леха, ринувшись на поиски свободного стула.
У красивых девушек подружки обычно совсем никакие – они или невзрачные серые мышки, или толстушки, или гренадеры под два метра. Наихудший вариант подружки – не красивая, но очень умная! Оля же вернулась с наиаппетитнейшей, буквально излучающей сексуальную энергию, ладной брюнеткой, которую представила не просто как Лену, а с ударением на фамилию – Дитмар. Из чего следовало заключить, что либо папа Дитмар, либо дед, а то и прадед Дитмар чем-то знаменит.
«Не успел я подумать о хорошей русской девочке, как тут же попал на пятый пункт. Интересно, если у меня с ней что-то будет, отца тоже вызовут на дружескую беседу?» – мысленно усмехнулся Журов, с готовностью усаживая девушку рядом. Николаша от борьбы за внимание девушек устранился. Благодарный другу Леха соловьем запел вокруг Оли. Когда заиграла музыка, на месте уже никто не остался. Журов танцевал в своей манере: иногда замирал, едва покачиваясь в такт, и крепко прижимал к себе Лену, зарываясь лицом в ее роскошные волосы. Ее запах – чуть-чуть пота и каких-то незамысловатых, но тонких духов – будоражил его. Она не противилась, похоже, ей было приятно.
Выходить на мороз после закрытия ресторана, чтобы посмотреть, как устроились ребята, наотрез отказалась Оля, сколько Леха ни клялся проводить обратно в целости и сохранности. Лена не поддерживала ни подругу, ни Леху, Журов только загадочно улыбался и от уговоров воздерживался. На прощание остановились на промежуточном варианте – завтра сразу после