раздражалась: не могла простить такую слабость сильному всегда мужу. Больше ухаживала Надежда. Приходила с работы, и, быстро управившись дома, шла на смену Арине. Та отправлялась спать, а они часами говорили. Оказывается, сколько общего у них было! Мысли, чувства, оценки… Один начинал говорить, а другой подхватывал. И молчать было хорошо, комфортно. Не напрягали паузы, не нужно было искать темы. У Генки как-то прорвалось:
– Как же нам хорошо бы жилось вместе, Наденька…
– Не судьба, – улыбнулась Надежда.
И тут, как в плохом мелодраматическом фильме, прозвучал металлический голос Арины:
– А вам и так хорошо жилось… Дочку-то, от него прижила, подруга? Нянчился с ней всю жизнь, как со своей…
– Зачем ты так, Арина?
– Как «так»? Я думала – мне помогать приходишь, а оказывается, – к любовнику? Так я не мешаю, забирай этот куль ненужный – и вперед, только уж негодный он давно, сдулся… Но ты у нас сердобольная, выходишь…
– Арина! – Генка, который год как не мог привстать, рывком приподнялся с кровати.
– Все, дорогая, или забирай или уходи! Нет тебе больше дороги в мой дом, кончилась наша дружба! – Арина была не в себе, эмоции переполняли.
– Прощай, Гена, не нужно ей сейчас ничего говорить, – Надежда притронулась к его руке и повернулась к подруге:
– Врача вызови, не видишь – плохо ему…
На следующий день она узнала, что Геннадий умер. Дочка рыдала, она же не проронила ни слезинки. Только сидела, молча глядя в окно на обливающуюся слезами дождя рябину.
Вечером дочь спросила:
– Мама, а правда тетя Арина говорит, что Дядя Гена – мой отец? А то мы с Максом думали пожениться….
В ее глазах стоял неподдельный ужас, и маленькой точечкой светилась робкая надежда на то, что уже и без того покачнувшийся мир не разрушится, а будет стоять, как Пизанская башня: чуть склонившись, но оставаясь в гармонии со Вселенной.
– Не волнуйся, детка, это не правда. Твой отец давно умер, я расскажу тебе о нем чуть позже. Выходи замуж за Макса и будь счастлива.
Надежда глубоко вздохнула. И вина-то ее перед подругой была невелика – просто суждено было им любить одного мужчину. Смешно… А может, – страшно? Но жизнь и есть коктейль из того и другого со всевозможными пряностями и специями, – подумалось ей. Просто каждый выбирает сам: кто по названию, кто по составу, кто – по жребию. А послевкусие – оно становится понятным только тогда, когда распробуешь…
ПОСЛЕДНЕЕ САЛЬТО
Не принуждайте себя делать последнее сальто просто потому, что этого кому-то хочется. Если нет сил – откажитесь. Потому что последствия бывают самыми печальными. А публика пойдёт смотреть на другого гимнаста. Или на нового клоуна…
/Анна Кирьянова/
Сколько себя помнила Ульяна, она всегда всё держала в своих руках, контролировала, руководила, управляла. Казалось, если она расслабится, всё рухнет. Все умрут. Всё разрушится. И вот сейчас она впервые почувствовала,