по дороге к усадьбе. «Святые черепушки! – подумала я. – Он всё равно попытается!» Но пока я смотрела ему вслед, прекрасный конь с прекрасным юношей сошёл с дороги, сделал широкий крюк в поле, вытаптывая борозды, которые тщательно засеял Уолтер Мастерд, и ускакал прочь от поместья, от моего батюшки и, слава богу, от меня.
Весь ужин батюшка смотрел на дверь и наконец вслух задался вопросом о местонахождении некоего Ролта, о коем я, разумеется, не знала. Вот почему мне так люб день сегодняшний, и пирога со свининой мало, чтобы отпраздновать моё спасение.
10-й день октября
Всего три дня осталось до праздника святого Эдварда, дня святого моего брата. Когда Эдвард ещё был дома, мы праздновали этот день каждый год, устраивая пиры, танцы и потешные битвы во дворе. Теперь наши празднества таковы: у батюшки багровеет лицо, матушка сужает глаза и рот, а повар размахивает поварёшкой и бранится по-саксонски. А вот и причина всех этих треволнений: каждый год в этот день, с тех пор как Эдвард ушёл в монахи, матушка отправляет телеги с дарами в его аббатство – в его честь. Отец кричит, что мы с тем же успехом можем швырять его драгоценные припасы в выгребную яму (однажды гневная печень воспламенит отца, и я пожарю на нём хлеб). Матушка зовёт его скрягой и сквалыгой. Повар кипит, бурлит и огрызается, когда его бекон, мука и рейнское вино уезжают со двора. Но каждый год моя матушка тверда, и телеги вновь отправляются в путь. В этом году мы послали:
• 460 штук солёной сельди
• 3 круга сыра, бочонок яблок
• 4 куры, 3 утки и 87 голубей
• 4 бочки муки, мёд из наших ульев
• 100 галлонов эля (ибо никто не пьёт эля больше, чем монахи, как говорит батюшка)
• 4 железных котла, деревянные ложки и мышеловку для кухни
• гусиный жир, чтобы делать свечи на каждый день и мыло (бьюсь об заклад, им нужно много свечей и мало мыла, ведь они же монахи)
• 40 фунтов пчелиного воска для церковных свечей
• сундук с одеялами, полотном и салфетками
• роговые гребни для тех, у кого есть волосы
• гусиные перья, пух и отрез ткани (чёрной)
Матушка каждый год мечтает увидеть в этот день Эдварда. Он её любимый ребёнок. Неудивительно. Роберт – мерзкий, и мне странно, что она родила ещё детей после такого первенца. Я бы забыла его у реки. Томас так давно ушёл вместе с королём, что мы его почти забыли. Я упряма, сварлива и колюча, как чертополох. Естественно, что только Эдвард её любимчик. И мой тоже.
11-й день октября
Вчера ночью матушка потеряла ребёнка, которого носила, и это пятый человек, чью смерть я видела и у кого не было даже возможности пожить. Если Бог судил мне стать её последним ребёнком, я бы хотела, чтобы Он перестал давать ей детей, а потом отбирать. Она так горюет! Я не верю, что Бог хочет наказать мою мать. Пусть она неучёная и не особо умная, но зато добрая. Я думаю, он просто к ней невнимателен.
Матушка лежит с белым лицом на большой кровати в верхней комнате, а Морвенна подаёт ей кубки с чесноком, и мятой, и уксусом, чтобы очистить её чрево, и утешает её словами «О,