размазывая слезы по лицу и сдавлено всхлипывая. Где то поблизости стал слышен шум воды и Димка немедленно повернул к этому единственному источнику звука. Воды было не видно, но судя по звуку и очертанию русла, перед ним находился небольшой родник.
Спустившись с небольшой насыпи берега вниз, Димка склонился и зачерпнул холодной воды, омыв грязное после падения лицо. Над водой шелестел ветер, словно оживший на этой кромке территории. Дима повторно зачерпнул воду и жадно припал к ней сухими губами. Привалившись без сил к земляной насыпи за спиной, он безуспешно попытался определить направление, в которое углубились фигуры с телеги. Журчание воды успокаивало и стало придавать уверенности. Наконец он сделал попытку подняться и тогда в аккомпанемент появившихся лесных звуков вдруг стал вплетаться совершенно новый.
Похожий на все то же журчание воды, он был близок с чем то еще, что Дима не мог в начале понять. И лишь приблизившись к воде, он осознал, на что это походит. Застыв на удалении нескольких шагов от бережка, он напряженно стал вглядываться в темную гладь.
Так и было. Журчание воды то усиливалось, то ослабевало, перемежаясь с чем то легким и воздушным, бывшим однако не ветром, а скорее легким женским смехом. «Кто здесь» – слова слетели с его губ помимо его воли. Больше всего Диме хотелось вжаться в землю, в лучше вообще находиться где то еще. В нем также жило смутное осознание, что ближе к воде больше подходить не стоит.
Однако звук судя по всему отреагировал на его вопрос и к смеху добавилось что то еще. «Где они, где Лена?» – выкрикнул он, срываясь на визг. Новый звук усилился и Димке, не смеющим подойти к воде, стало казаться что в нем повторяется одна и та же череда слогов: «динеи..ди..не..иди» – оформилось в его мозгу наконец послание. Сделав пару шагов назад и упершись спиной в земляную насыпь, Димку почувствовал крупную дрожь. Возвращаться в лес не хотелось до жути, но и вперед было нельзя. Стоя в нерешительности, он ощутил как им стала овладевать апатия.
Он медленно сполз по стене и закрыл лицо руками. Осознание произошедшего и вся усталость, подавленная до этого страхом и адреналином, наконец навалились на него со всей силой. Проваливаясь в черноту, он понадеялся что проснется в своей светлой московской квартире, разбуженной мамой под запах утренних блинов, без намека на ночные кошмары.
Давящая темнота нахлынула в его сознание. Никаких снов он больше не видел, по крайней мере визуальная их составляющая отсутствовала. Между тем, на краю сознания он воспринимал колебания вокруг себя, будто множество грузных извивающихся тел ползало вокруг него где то рядом. Не обладая нужными органами восприятия, он не мог их увидеть. Но возможно, так было и лучше.
Разбудил его луч фонаря, безжалостно пробивающийся сквозь закрытые веки и тревожные голоса вокруг. Рассвет еще только пробивался через кромки деревьев, ручей мирно бежал у ног и совсем не напоминал своего ночного преображения. Взрослые переговаривались и насторожено