чертами лица, оживленно рассказывал семье о местах своей молодости «А вот Демьяна двор, Зинкиного шурина. Как спиваться начал, так и следить за хозяйство некому стало. Дочка замуж вышла и в Ростов уехала, сын в Афгане погиб». Жена, красивая темноволосая женщина, утомленная долгой дорогой из Москвы, в ответ заметила что судьбу большей обитателей-односельчан деревни мужа можно описать используя одни и те же ключевые слова „колхоз, дом культуры, родила, армия, Афган, спился“.
С тревогой оглянулась на заднее сиденье – дети, мальчик дошкольного возраста и девочка чуть старше, все еще спали, несказанно облегчив остаток дороги родителям. Плохая идея была их брать с собой, но оставлять дома было не с кем и муж настоял взять с собой, на съезд многочисленных родственников в родовом домике их южнорусской деревни по случаю годовщины смерти деда.
Солнце стало клониться к закату, придавая их белой „шестерке“ багровый оттенок, когда они наконец подъехали к покосившейся изгороди низких кольев. Оживший радостными голосами двор разбудил Диму, и мальчик, немедленно получивший порцию тетушкиных объятий, стеснительно пробирался между шумными взрослыми в сад за домом. Оставшись наедине, он стал продираться между заросшими яблонями и кустарниками к колхозному полю, которое начиналось прямо за окраиной сада. Безбрежное, колосящееся золотистой рожью, оно заставило мальчика забыть о тяжелой дороге и онемевших конечностях. Маленький городской житель пытался соотнести этот пейзаж с привычными его глазу бетонными башнями в плотной московской застройке.
Вдруг его внимание было привлечено смутно белеющим предметом у ближайшего кустарника на границе с полем. Сделав несколько шагов, он оказался перед коровьим черепом. Вытянутая челюсть, черные рога, пустые глазницы, которые, казалось, смотрели прямо на него. Это имело мало общего с картинками буренок из рекламы телевизора. Дима застыл и как завороженный всматривался во впалые отверстия глаз. «Эта корова умерла тут? Где же тогда скелет. Какой она была?» – Роились мысли в его голове. Из небытия его вывела громкая музыка из салона машины. Вздрогнув, мальчик развернулся и побежал к родным.
В саду стало пусто, как и последние годы до этого. Над полем явственно веял ветер, подминая колосящиеся стебли. Но на территории сада его не чувствовалось, словно это пространство существовало в своем, закрытом измерении, не терпящим присутствия извне. Из глазницы черепа неожиданно выползла сороконожка и неспешно извиваясь, поползла к полю.
Солнце уже закатилось за лес и деревню начал укутывать мрак. Уличное освещение, как впрочем и электричество само по себе в большинстве дворов отсутствовало. Широкую улицу, разделявшую стоявшие друг напротив друга избы освещали лишь звезды, светившие в этих южных широтах необычайно ярко. Впрочем, одно окно выделялось в этом темном ряду безмолвных низких строений. Керосиновая лампа, зажженная и поставленная на подоконник, словно бросала вызову вымирающему селению. Мрак, контрастирующий с отблесками