сомнения Дмитрия в виде ее дурацкого смеха и нескладной фигуры его спутницы стали улетучиваться. Вызов такси и одобренное предложение попробовать у него дома разрекламированную коллекцию джинна стали логичным продолжением вечера.
Зайдя в номер им обоим уже стало не до изображения светской беседы и вечер принял то развитие, которое Дмитрий изначально себе желал.
Проснувшись спустя пару часов рядом с мирно посапывающей женщиной, Дмитрия привычно ощутил нотку отвращения и сожаления.
Он не любил спать рядом с кем то и предпочел бы вежливое прощание и поездку на такси домой. К сожаление сейчас они находились у него дома и отступать было некуда. Впереди ждал совместный завтрак с неловкими попытками не смотреть друг другу в глаза. Все это он относил к побочным эффектам разовых связей, когда за короткий момент удовольствия необходимо платить временем, чувством комфорта комфорта и сделкой с совестью.
Отбросив наконец безуспешные попытки провалиться в сон, Дмитрий открыл пересохшие глаза и уставился в белеющий над кроватью потолок. К сопению любовницы добавился гул старого холодильника, начавшего охлаждаться.
Заранее смирившись с очередным недосыпом, он продолжал отупленно вглядываться в потолок, погружаясь теперь уже не в сон, но в некое подобие медитационного транса.
Когда ему постепенно стало казаться что тени на потолке приходят в движение, ощущение отстранённости от происходящего усилилось настолько, что он едва ли мог пошевелить рукой. Тени ускорили свое движение, а в ушах появилось отдаленная мелодия. Тягучая и зловещая, она тем не менее казалась красивой и даже близкой, словно забытая колыбельная матери. Он не вслушивался в отдельные слова, хоть они и были явно на русском. Мелодия все приближалась и в какой то момент он понял что не желает ей сопротивляться и звуки находят отклик в его душе. В этот же момент тени начали наливаться краской, они больше не были бездумной игрой света и тьмы. Вытянувшись по краям размытого силуэта, сформировавшиеся черные щупальца вдруг оторвались от потолка и начали спускаться вниз, наливаясь чернотой.
Дмитрий попытался убедить себя, что он спит и происходящее не имеет право на существование. Просто глупый и чересчур реалистичный сон, в который он все таки провалился. «Хорошо что я могу отличить его от яви» – утешал он себя, наблюдая за тем как щупальца, скрутившись между собой теперь больше напоминали две руки. Удлиняясь в кистях, они образовывали нечто в виде пальцев и по мере приближения к кровати пальцы образовывали все более правильную форму.
Продолжая делать попытки подняться с кровати он смог лишь повернуться к ничего не подозревающей немке, которая продолжала мирно спать. Открыв рот, инстинктивно попытавшись ее позвать, он не смог однако издать ни звука, несмотря на ощутимое напряжение своих связок на шее.
Темные руки к тому времени уже зависли на кроватью, покачиваясь, словно выбирая одно из лежащих под ними тел. Дмитрий ощутил