этого рефлексию насчет всего своего прошлого.
Приоткрыв прохладную крышку ноутбука он ввел в поисковый браузер название упомянутого в новостях села и начал комбинировать его различными подборками „Давыдово убийство, Давыдово тело, Давыдово поиски, Давыдово пропажа“. Пальцы бегали по клавиатуре, фото и обрывки новых статей стали сливаться в один сплошной коллаж.
Случаев обнаружения мертвых тел было еще как минимум три, но упоминалось о них исключительно в региональных СМИ местечкового значения. Не все погибшие были женщинами. В восемнадцатом году это оказался пожилой натуровед из Санкт-Петербурга, тело которого обнаружили повешенным в глубине леса. Одна из женщин утонула в двенадцатом, причем глубина притока реки составляла около шестидесяти сантиметров и было уместно окрестить его родником. Останки второй женщины смогли обнаружить еще в начале нулевых и они имели следы нападения волков, некоторые из которых в те года еще изредка встречались местными охотниками.
Понятно отчего эта серия не вызвала резонанс в федеральной прессе, ни одно из них не классифицировалось как убийство. Учитывая сколько в том крае произошло несчастных случаев с конца восьмидесятых годов прошлого века, когда отлаженная система коммунистического строя начала рассыпаться и молодёжь стала массово спиваться, погибать в драках и покидать деревня в поисках лучшей доли в больших городах, то для постороннего наблюдателя это естественным образом вписывалось в череду других трагедий.
Но не для Дмитрия. Какое то потаённое внутреннее чувство говорило ему, что в тех лесах ничего не происходит случайно.
Уже предчувствуя на что он вскоре наткнется, он продолжал листать ленту пока глаза не остановились на заголовке о пропавшем ребенке. «Ученица второго класса московского лицея объявлена в розыск, проводится сбор добровольцев для прочесывания леса».
Встав из за стола и поставив чайник на крохотной встроенной в апартаменты кухне, он буравил остекленевшим взглядом стену, прокручивая события двадцати пятилетней давности. «Нет, нельзя об этом начинать думать» – сказал он себе. «Если смотреть в бездну слишком долго, то бездна начинает смотреть в тебя. А судя по снам она уже обратила на меня свое внимание. Я всего лишь офисный планктон. Я больше не часть того что там происходит», – шептал он, прислонившись лбом прохладному пластику окна и облизывая пересохшие губы.
Вспомнив про купленный алкоголь он открыл холодильник, который не мог похвастать наличием припасом и вытащил две уже приятно охлажденные бутылки светлого пива. После долгого промежутка трезвости ему не потребовалось много выпитого, прежде чем расслабляющая пелена начала застилать рассудок. Пульсация в висках отошла куда то на задний план, а тревожные мысли сменились коматозной прокрастинацией.
Наступал конец рабочей недели и завтрашний день обещал укороченный рабочий день, а затем лишь спокойные холостяцкие заботы: неспешный ужин, закупки продуктами,