Но сейчас важно другое. Я хочу, чтобы ты понимала, кто я. Кем был там.
Замолчав, он поднял на нее взгляд. Филиппина сглотнула.
– Мне начинать бояться?
– Слушай. А потом решишь.
Игнас поставил локти на колени и сцепил пальцы в замок: живая ладонь и бионическая. На гостью он больше не смотрел, но она чувствовала волнение, которое он пытался скрыть.
– Они что-то значат? – Липа указала на нити на его запястье: разноцветные узоры и хитрые узлы складывались в плетеный браслет.
Игнас моргнул, не сразу поняв, о чем она.
– Индейская традиция. У коренных племен раньше не было письменности, они общались при помощи плетений. Один друг научил меня когда-то давно. С тех пор как я впервые попал в Дом, отмечаю ходки, чтобы не запутаться. Своеобразная летопись. – Он усмехнулся. – Или карта дорог.
– Научишь меня? – спросила Липа.
– Если захочешь.
Они молчали несколько минут.
Наконец Игнас повел плечом и, собравшись с мыслями, заговорил другим голосом, более глухим и низким:
– Кто-то сочтет эту историю простой, кто-то – запутанной, как знак бесконечности. Истина всегда посередине.
Все началось в две тысячи девятом, когда железяка под названием Нерей – символично, не правда ли? – достала со дна Марианской впадины новые образцы. Ил, бактерии, фейрит.
Название веществу дали не случайно: в черной жиже, отдаленно напоминающей нефть, плясали изумрудные искры. Живые огоньки, будто сошедшие со страниц сказок. Кто бы мог подумать, что ученые потянутся к волшебству совсем как дети, в руки которых попала новая игрушка?
Но за волшебство нужно платить.
Фейрит менял все, с чем соприкасался. Знакомые науке соединения оборачивались новыми загадками. Они порождали свойства. Пугающие, неизученные. Непредсказуемые.
Первый несчастный случай произошел спустя пару месяцев. Тогда-то фармацевтическая компания «Хай Джен» прибрала к рукам разработки Массачусетского университета. Общественность, конечно, возмутилась, включая ребят из Океанографического института штата, чей подводный аппарат обнаружил фейрит, но деньгам под силу заткнуть любой рот. Ответ для репортеров придумали заранее: неизвестное вещество может быть опасно для людей, необходимы тесты. Коротко и деловито, чтобы не спровоцировать дальнейшие вопросы. Пройдут недели, и пресса забудет, а люди, далекие от научной сферы, поглощенные другими проблемами, и вовсе ни о чем не узнают. Фейрит превратится в новый миф вроде затонувшей Атлантиды, и только «избранные» сумеют прикоснуться к тайне.
Отчасти так и произошло.
На смену металлам, жидкостям и газам пришли лабораторные мыши. Одни соединения фейрита отторгались сразу, другие провоцировали эффекты спустя какое-то время. Итог был один – смерть.
До тех пор, пока опыты с инъекциями не увенчались успехом – рождением у зараженной самки мышонка, устойчивого к любым воздействиям фейрита.
Стоит ли говорить, каким был следующий шаг?
Из двенадцати матерей, поставивших