и многие из нас будут “переходниками”, так что нам, вроде как, лучше психологически подготовиться к мукам, для которых предназначено всё наше существование. Кажется бредом, однако оригиналы так не считают. Но, может, они так уверены в правильности такого подхода, потому что выращенные в состоянии беспрерывного ожидания конца своей жизни клоны и вправду не страшатся своего будущего, а смиренно свыкаются с ним, наблюдая за болезненными уходами себе подобных.
7900 и 7997 зашли за мной в казарму, и мы вместе отправились навестить 8001. Новость о том, что 8001 зашла в переходное состояние, пришла вместе с красными фонариками – мы запускали их сегодня в небо, начертав на них два имени: 7766 и 8001. Первого клона я не знаю, но за подругу сразу же заволновалась: все клоны предпочитают уходить без переходных состояний, так что непросто сознавать, что твоему другу не повезло, что он сейчас где-то в здании позади тебя лежит и мучается от боли…
Мы шли по тёмному коридору медицинского крыла и уже почти подходили к палате 8001, когда 7997 вдруг вынул из кармана своих брюк платок и, развернув его, протянул в мою сторону. На нем обнаружился маленький цветок ромашки:
– Подарю ей, – поджал тонкие губы 7997. – Знаешь ведь, что 8001 любит ромашки?
– Да, она говорила.
– В этом году ромашек на территории Миррор совсем не было – Еклунд все изничтожил. Но вот эта взошла под забором. Я специально хранил её, чтобы преподнести 8001. Надеюсь, она порадуется…
7997 спрятал платок в карман пиджака, и 7900 открыл дверь нужной нам палаты, на которую указал лаборант, со скучающим видом перебирающий записи посетителей. Стоило двери открыться перед нами, как мы сразу же замерли: 8001 лежала на койке совсем неузнаваемая – у нее было порезано лицо, забинтованы и высоко подвешены обе ноги, из-под одеяла выглядывал перебинтованный бок. Над её головой висело три капельницы, и каждая вонзалась в её тело длинными иглами, сбоку пищал кардиомонитор, отображающий неровное сердцебиение 8001. У меня перехватило дыхание, но я нашла в себе силы приблизиться к койке вместе с остальными.
– Вот… – голос 7997 захрипел и дрогнул. Он вложил в открытую ладонь 8001 свой подарок. – Это тебе… Нашёл… Для тебя…
8001 и пальцем не пошевелила, но по её щеке вдруг скатилась крупная слеза. Помолчав несколько секунд, она наконец заговорила:
– Наркоза не было. И анестезии не было. Мне заткнули рот кляпом, чтобы мои крики глушились, и привязали к столу руки, и ноги, чтобы не дергалась. Я много раз теряла сознание… Они вырезали мне что-то… Я даже не поняла, что… В боку… И лицо… Они порезали… Не знаю, зачем… – голос 8001 становился похожим на скуление, и хотя я не поняла этого сразу, к моим глазам тоже приступили слёзы, как вдруг подруга перебила их своим резким порывом злости, который, казалось, вырвался из неё, как мог бы вырваться важный орган – с треском, с болью: – Ненавижу своего оригинала! Я ненавижу её! Она меня убивает! Убивает жестоко! За что она так со мной?! Мы ведь даже не знакомы!..
Ромашка 7997 смялась в кулаке 8001 и в следующую секунду была отправлена