эти незаконные эксперименты. И, как выразился мой Подопытный, велись подпольно и тайно.
Комнату оглушает мой крик и грохот битой техники. Она разлетается на части по всей операционной. На секунду мне даже стало легче от выплеснутого пара.
– Что ты делаешь? – Ужаснулся Кирилл, слыша, как я с воем крушу всю технику в лаборатории.
Я обернулась. Губы растянулись в довольной улыбке, а глаза сузились от умиления, смотря на своего хама. Сердцебиение зашкаливает, кисти бьются, но я всё равно счастлива видеть его. Рада, что он жив, а благодаря ему и я.
– Поехали к твоей семье. Я тебя выписываю, – конечности охватил тремор, голосовые связки срываются на сдавленный писк.
– Я слышал Ладу? – иронично хмыкнул он.
– Маша привезла одежду. Оденем её и полетим, – тараторю.
– Полетим? – продолжает он задавать глупые вопросы.
– Да, в другую страну. Где тебя никто не найдёт.
Колени стали ватные. Хочется упасть замертво, но только благодаря силе воли ещё на ногах.
– В другую страну? – Мужчина потёр переносицу и зарычал.
– Ты говорил, что доверяешь мне, как себе. Так доверься, я хочу защитить тебя, – срываюсь на истеричный плач.
”Отец убьёт его! Убьёт!”.
Подбежав к своему нахалу, вжалась в большую грудь. От удара его чуть качнуло. Массивные руки заключили меня в объятия, будто в одеяло, которое окутало своим теплом.
– Я не понимаю, только вчера вечером ты…– рычит он, сжимая меня.
– Забудь, – отрезала. – Забудь всё. Просто иди. Хорошо?
– Слепо верить? – он уткнулся носом в ещё мокрые от снега волосы.
– Слепо доверяй мне. Как бы не было страшно… – Я сглотнула, заставляя себя говорить. – Просто верь. Я никогда не причиню тебе вред. Не сделаю больно нарочно, только если хочу защитить.
“Без меня он будет в безопасности. Его не будут искать, не проследят”.
– А теперь надо одеваться. Срочно.
Мы переоделись в тёплые свитера, которые привезла Маша. Я ухмыльнулась, разглядывая одинаковые узоры.
– Красный… с оленем… – прошептала я. – Вот глупая. – Переведя взгляд на Кирилла, скомандовала. – Идём.
Скользнув пальцами в его медвежью ладонь, сжала её и повела. В голове нет мыслей, чёткого плана, лишь решимость и страх. Я раскрыла дверь, зная, что за ней каждый шаг узнают. Выяснят, что мой эксперимент улетел, что он вообще удался.
Мы вышли на вечерние улицы города. Прохладный воздух обдувает наши щёки и морозит руки.
– Холодно, – улыбнулся мужчина, наслаждаясь зимней прохладой.
Открыв дверцу автомобиля, мы сели в него и отправились в аэропорт.
– Как шумно… Я уже и забыл, что бывает так громко. – Всё вокруг восхищает его. Он прислушивается к грохоту, и даже к запахам. А я не желаю сдерживать слёз. Они потоком льются по мне. Я жму на педаль всё сильнее, поддаваясь отчаянию.
“И как я могу отдать его на опыты своему отчиму? Как позволить послать его на верную смерть?”.
Заехав в банк, сняла наличные со счетов. Деньги… Зелень… То,