Его сын, мой дед – Лев Львович Киселёв – молекулярный биолог, тоже академик. Ну, а я выбрал другую область деятельности, – он жестом указал вверх, – небо! Как Вы уже догадались по названию отдела, мы исследуем объекты, находящиеся за пределами нашей Галактики.
Далее он сообщил, что современные астрономические исследования предполагают большую работу в области теоретической и наблюдательной физики. Некоторые области изучения астрофизики включают в себя попытки описать свойства тёмной материи, тёмной энергии, чёрных дыр и других экзотических астрономических объектов; определить, возможны ли путешествия во времени, существуют ли кротовые норы и мультивселенные; узнать историю происхождения и будущее Вселенной.
Я поинтересовался, как, к примеру, современная наука оценивает возможность путешествий во времени. Михаил усмехнулся и сказал, что теоретические предпосылки этого изучаются; возможно, в ближайшие лет двадцать теория (если можно так её назвать) хроноперемещений макрообъектов будет в общих чертах сформулирована. Однако до практической реализации – очень далеко; он предполагает, что реальные путешествия во времени станут возможными лет через пятьсот – в лучшем случае. Как он ошибался!
Затем он пересказал мне суть открытия, сделанного недавно их коллективом: в одном из шаровых звёздных скоплений в галактике Андромеды обнаружен очень медленный рентгеновский пульсар. Он представляет собой маленькую, но очень плотную нейтронную звезду, которая стягивает вещество со звезды-компаньона. Падающий газ образует горячее и яркое пятно на поверхности пульсара, которое создаёт эффект пульсаций света наподобие маяка, поскольку звезда совершает оборот каждые 1,2 секунды. Об этом они опубликовали статью в Astrophysical Journal. Ещё он сообщил, что Американским астрономическим обществом выделен грант на стажировку и работу на радиотелескопе в Аресибо52. Директор выбрал его, Михаила. Я попросил его рассказать о себе, семье, увлечениях.
– Я женат, отец двухлетней дочери Лии, моя жена, Рэйчел, занимается её воспитанием.
– А какова девичья фамилия Вашей супруги? – почему-то волнуясь, спросил я.
– Штеренберг, а что? Вы её знаете? – поинтересовался он, видя моё возбуждение.
– Я когда-то был знаком с Рахилью Штеренберг, она работала в отделе моего отца в Институте Всеобщей истории.
– Вот как? Это она; Рэйчел и сейчас там работает научным сотрудником, в смысле числится – пока она в отпуске по уходу за дочерью.
Я попросил его показать фотографию дочери. Он достал смартфон и, найдя нужное фото, показал: молодая (по-моему, ничуть не изменившаяся, хотя нет, похорошевшая и какая-то более мудрая, что ли) Раечка держит на руках девчушку лет полутора с огромными карими печальными глазами (думаю, так же выглядела маленькая Рахиль). Я сглотнул образовавшийся в горле комок и похвалил девочку какими-то дежурными словами…
В тот же день я, с бешено бьющимся сердцем, набрал номер Рэйчел. Я не удалил его тогда… почему-то… Длинные гудки, пять, десять секунд, я уже собрался дать отбой, вдруг на том