сейчас руку так, как видим все мы. Скорее чувствует, охватывает в совокупности с окружающим миром, – Александр казался совершенно раскрепощённым, чего нельзя было сказать о нас с Мариной. – Примерно так видят дети, находящиеся в утробе матери. Впоследствии это умение куда-то теряется. Лишь немногие сохраняют подобную способность видеть в течение всей жизни. Если Ирина когда-нибудь вернёт нормальное зрение, то велик шанс, что исчезнет вот это мировосприятие… Андрей, присядь поближе. Возьми нашу хозяйку за руку. А теперь свободной рукой попробуй всё за мной повторить.
Вот этого я совсем не ожидал. То, что Александр и Коперфильд-Кио одни и те же лица, можно было предположить, но то, что мне придётся выполнять функции ассистента…
Я дотронулся ладонью до закрытых глаз ребёнка. Другой рукой крепко держал Марину, которая, в свою очередь, цепко сжимала ладонь Александра. Таким образом, получилась не замкнутая цепь, крайним звеном которой являлся я сам.
Отняв руку от глаз Ирины, попытался проделать знакомые манипуляции, подобные тем, что производил Александр. Раз, два, три, четыре, пять, вышел кто-то погу… Мысли сбились, хотя то, что произошло, неожиданностью можно было назвать с натяжкой. Ребёнок теперь глядел на мои руки. Вот такие дела-делишки. Убрал руку влево, она влево. Вправо, она вправо. Марина изумлённо глядела на меня, я вопросительно на нашего «массовика-затейника».
– Можешь опустить обе руки, – «массовик-затейник» улыбнулся, но как-то невесело, женщине. – Теперь все вопросы к нему.
Мы все разом разжали ладони. Ирина открыла глаза и «смотрела» в мою сторону.
– Она что, уже?.. – почему-то шёпотом спросила мать.
– Пока ещё нет. Картинку привычного описания мира она не воспроизводит, хотя это дело времени. Если Андрей захочет, он доведёт работу до конца.
– Андрей?
– Ты же сама всё видела.
Попал. Какая работа? Честно говоря, до этого момента я эти действия в шутку воспринимал, а у них, кажется, всё на полном серьёзе.
– Ирина, ты видишь что-нибудь?
– Да, Андрея.
– А меня? Меня ты видишь?
Ребёнок такими же, как прежде пустыми глазами «посмотрел», повернув голову на голос, в сторону матери.
– Нет, мама.
– Пусть цыплёнок отдохнёт. Отведи её поспать, – потянулся и хрустнул косточками Александр. – Дневной сон лечит.
Ох-хо-хо… Ничего подобного я в своей жизни, разумеется, не видел. Но ведь и удивления, что самое поразительное, не было совершенно. Не удивлялся я. Как будто всё так и должно быть. Всё в порядке, сидим – едим торт. Александр что-то рассказывает на отвлечённые темы, а глаза его неподвижные, только, что странно, постоянно цвет меняют. Хотя странного в этом тоже ничего не было. Сейчас они были почти чёрными. Пятна проталин на серости весеннего снега.
– Марина, ты, я вижу, тоже с нами устала? Ладно, мне пора. Андрей, идёшь?
– Иду.
– К Измайлову