и попыталась прислушаться к его речи. Он обращался к народу и призывал их восстать против режима, установленного нынешними государями. Не предъявляя никаких особых условий или недовольств, он, как показалось княжне, всего-то и хотел кого-нибудь побить или свергнуть. Обратив все свое внимание на него, девушка забылась и не заметила, как сзади к ней подошло несколько человек.
– А это что за краля тут в кустах прячется? – крякнул один из мужиков.
Ольга не сразу поняла, что обращаются к ней, но вздрогнула от неприятного, хриплого голоса, обернулась и увидела пять-шесть рабочих. Они шли прямо в ее сторону. И если до этого момента Полянская считала себя необыкновенно сообразительной за то, что придумала спрятаться за деревьями, то теперь понимала – глупостью было одно то, что она вообще поехала сюда.
Княжна смотрела на мужиков и не знала, как им ответить. Все они были одеты из рук вон плохо. Рубахи да грязные драные штаны, обуты в потрепанные лапти. Головы немытые, сальные. Их суровые лица не сулили ничего хорошего.
Лошадка девушки почуяла неладное и, без ее приказа, проследовала вперед, минуя участок деревьев и кустов. Теперь Оленьку увидели и те, кто стоял у ворот. Шум стал еще нестерпимее. Полянской захотелось закрыть глаза и уши и мчатся отсюда, что есть мочи, но силы покинули ее, и их едва хватало, чтобы сдерживать вожжи. Тем временем народ успел обступить Олю со всех сторон.
– Смотрите, яка барышня сама заявилась! – кричали одни.
– Ты глянь, какое платье нацепила по такому случаю! – смеялись другие.
Одна баба, полная, с широким красным обветренным лицом, подскочила к Ольге и дернула ее за юбки. Да так, что платье затрещало и едва не порвалось.
– Тащи ее! – закричал тот, что науськивал народ. – Это же гостья графа Р.! Может с ним и разговор мягче пойдет, коли она при нас будет!
Люди поддержали говорившего радостным гиком, но никто, кроме краснощекой бабы, подходить к Ольге ближе не спешил. Лошадь переминалась с ноги на ногу и беспрестанно фыркала. Она испугалась не меньше девушки. Полянская сидела, ни жива, ни мертва.
– Я помочь пришла, – лепетала она, но ее или не слышали, или смеялись прямо в глаза.
Гул, смрад от потных тел и жара вызывали в ней тошноту. Она не могла перекричать их и совсем скоро перестала пытаться. Люди, словно дикие звери, почуяли страх и, подвергнувшись животному инстинкту, больше не опасались ее знатности. Более того, толпа потеряла здравый смысл. Одной живой массой они двинулись в ее сторону и потянули к ней руки. Краснощекая оказалась такой сильной, что одного рывка хватило, чтобы Оля начала соскальзывать с брыкающейся лошади.
И тут появились всадники. Один из них ехал впереди других и держал пистолет так, чтобы его видели все, но куда там! Толпа так была поглощена издевательствами над несчастной девушкой, что никто и не заметил приближающихся к ним конных полицейских во главе с военным офицером.
Кто-то потянул Ольгу за многострадальное платье в обратную сторону, что, впрочем,