мимо машины и не было ли средь них белого «Пежо» с номерным знаком 404. Он требовал подсчитывать, сколько людей находилось в помещении, где они побывали. Четыре человека или меньше? Только мужчины или там еще были и женщины? Даже теперь Озомена продолжает наблюдать, считать и запоминать. Убийцы дяди ездили на «Пежо» с номерным знаком 404. Иногда Озомена и не знает, хорошо это или плохо, что дядя, ненадолго придя в сознание, что-то сообщил папе. Что такого важного он сказал? Ведь бандитов так и не поймали, хотя отец объявил вознаграждение за их поимку. Вся эта история доконала его.
– Мы уже почти приехали, – говорит Приска уже более мягким голосом. Чтение молитвы всегда действует на нее благостно. Озомена замечает, что тут почти нет никакого движения, одни только велосипедисты, как в деревне. Куда вообще Приска везет ее? За окном проплывают засеянные поля, участки земли под паром, разделенные редкими бунгало из шлакобетона. Озомена сидит прямо, вытянув шею, и обозревает окрестности. Ее мать останавливает машину, чтобы определиться с местоположением.
– Туда или туда? – бормочет она.
Озомена молчит, не у нее же спрашивают. Машина снова трогается с места, но на этот раз Приска едет медленно, подняв все окна, чтобы защититься от пыли грунтовой дороги, которая все никак не кончается.
Наконец мимо проплывают католический храм, государственная больница, Приска радостно жмет на акселератор и включает кондиционер. В лицо Озомены дует обжигающе горячий воздух, но она не ропщет.
– Не волнуйся, мы уже почти приехали. Ориентиром были церковь и больница, – говорит мама. – Попей немного водички.
Перед выездом Приска заполнила бутылку отфильтрованной водой и подержала ее в морозилке. Озомена подносит к губам покрытую испариной бутылку, и с первым же глотком освобождается от ватного привкуса во рту. Вместе с водой в рот попадает льдинка, и Озомена блаженно сосет ее, пока та не истончается до иголки, а потом девочка случайно ее проглатывает.
Дорога сужается, машина медленно продвигается вперед, сухие ветки царапают борта и окна подобно когтям. Несколько велосипедистов соскакивают на землю и прижимаются к кустам, сердито бормоча. Приска благодарит их взмахом руки, но ее полностью игнорируют. Меж бровей Приски складывается сердитая морщинка.
Наконец заросли вдоль дороги обрываются: по правую сторону тянется невысокий забор, что пропадает за густой растительностью и снова выныривает, весь залепленный разноцветными предвыборными постерами, иногда – один поверх другого. Мелькают лица кандидатов, кое-где наполовину содранные и побитые дождями. Машина минует забетонированную площадку, на которой стоит, блестя на солнце, металлический цилиндр с рычагом. Вокруг площадки буйно растет сочная трава, а отпечатки ног на земле свидетельствуют о большом количестве влаги. Источник воды посреди нескончаемой суши кажется настоящим оазисом.
– Надо же, ручная колонка! – восклицает Приска. – Даже не помню, когда я в последний раз такую видела.
Кажется, приехали: через пробел в заборе, где,