пусть и откровенную ложь. Они и стерпят моё упрямое молчание, смирятся, простят. И как заманчиво было смолчать, закутаться в свою вечную скорлупу, слепленную из унылой досады и обиды на весь нетленный мир. Но взятый в тиски язык вышел из оцепенения, и я заговорил.
Выдавал всё, как на духу, обнажая образы, что терзали меня ночами. Она слушала, не прерывая, а стоило мне замолкнуть, задавала уточняющие вопросы, вновь увлекая в рассуждения о моих снах. Погружаться в неприятные видения было изнурительно, но слова срывались с уст без преград, словно давно ждали своей очереди быть высказанными. Я поведал ей о руках, что тянули на дно, об омерзительных прикосновениях, что посещали меня ночами время от времени. Не все кошмары я затронул в своём рассказе – лишь те, что особенно холодили кровь, но этого уже было достаточно, чтобы камень, придавливающий мою душу, раскололся надвое.
Окончив сказ, я жалостливо уставился на Неё в ожидании реакции. Мне хотелось получить слова утешения, я жаждал их, как ребёнок. Девушка выдавила грустную улыбку, её лоб рассекла морщина.
– Мне жаль, что тебе пришлось всё это пережить, – посочувствовала она. – Я не могу гарантированно избавить тебя от кошмаров, но в моих силах побыть рядом, если они придут.
Озадаченно склонил голову на бок.
– Ты хочешь остаться на ночь?
– Могу же? – осторожно спросила Она, сцепляя руки в замок. – Я не потревожу тебя, только посторожу.
– Но как же, – растерялся я, – тебе ведь будет холодно и неудобно здесь ночью.
– Это ничего. Всё равно планировала закончить твоё одеяло. – Она кивнула на стопку нового тканья, очевидно, принесённого ею утром. – Насчёт моего комфорта не беспокойся: костёр буду поддерживать всю ночь, здесь полно одеял, а ещё у меня с собой грелки.
Она приподняла полу своей накидки и показала припрятанные за пазухой небольшие мешочки. Это слабо меня убедило, но я сдался и опустил голову на подушку, лежащую неподалёку. Несмотря на непростую ночь спать мне пока не хотелось, и я принялся лениво наблюдать, как Создание располагается на своём месте, чтобы продолжить мастерить покрывало для меня.
В совместной ночёвке было множество минусов, самый главный из которых – мороз. Я ворчал, что поутру обнаружу хладный окоченелый труп с иглой и нитью в руках, но Создание только отшучивалось. Оказалось, она принесла с собой дополнительную одежду и еду, – знала ведь, что я позволю остаться, и заранее подготовилась, плутовка. От моего ропота она только отмахивалась, и я в конце концов умолк.
Весь день я слушал, как она пела песни за работой или рассказывала диковинные истории, почерпнутые из книг. Голос, уже ставший привычным, в конце концов убаюкал меня, и я погрузился в глубокий сон. В нём я был на дне океана: его воды, чистые и прозрачные, колыхали моё тело, казавшееся лёгким как пушинка. Вокруг не было ни души – только синеющие водные просторы да столпы пузырей, вырывающихся из моего рта. Мне словно не требовалось дышать, и я просто наслаждался покоем и тишиной.
Когда