на бардовском фестивале со своими песнями. Точнее, принимал участие в конкурсном концерте. Он ещё не стал известным автором-исполнителем, но уже снискал популярность в тусовке и его имя стало мелькать в афишах небольших концертов авторской песни в разных городах бывшего Советского Союза. Денег эти концерты почти не приносили, но известность и популярность того стоили. Потому что постепенно его стали приглашать на такие концерты всё чаще и чаще.
Вечером, после фестивального концерта, его пригласили попеть у костра в одном из палаточных лагерей. И вот во время своего вечернего выступления он и познакомился с ней.
В сущности, ничего в этой девушке такого не было. Он даже сначала и не заинтересовался Машей – так её звали. И только когда он узнал её фамилию, что-то в его сердце ёкнуло. Потому что фамилия у неё была очень нежная – Зайкина. Маша Зайкина. И сама она была очень нежная, даже, можно сказать, трепетная. Смешно получилось – Маша и Паша. Они сидели рядом после его выступления, и Маша что-то взахлёб говорила Паше, хвалила его песни, рассказывала о себе, о своих друзьях, с которыми она приехала сюда. Поначалу девушка привлекла Пашу вовсе не своей экзотической красотой – неброской, но очень запоминающейся, не умением много и быстро говорить, словно щебетать, и даже не своим голосом – Маша прекрасно пела и вообще училась в консерватории на композитора. Просто она была необычайно милая и мягкая. С ней было легко и свободно. А ещё она была очень умная. Потому что всё своё детство провела с книгами – также, как и Паша. У них сразу же нашлись и любимые авторы, и любимые книги. А потом пошли поэты, потом – фильмы, потом театр, живопись, музыка… Проговорили они почти всю ночь – ходили по ночному черноморскому побережью, и говорили, говорили… И даже не подумали о том, что можно, например, искупаться. Голышом. Ночью ведь так часто парни и девушки купались вместе голыми в Чёрном море. Особенно на фестивалях авторской песни, которые проходили в Крыму. Традиция…
Вот только ни Паше, ни Маше не хотелось ничего, кроме возможности просто быть рядом. И говорить, говорить, говорить… Паше казалось, до встречи с этой девушкой он всю жизнь молчал. И только сейчас научился говорить. Это было волшебно – говорить, когда тебя понимают. И принимают таким, какой ты есть! Самое настоящее блаженство, когда тебя понимают и принимают! Наверное, это было то самое чувство, которое потом назовут любовью. Но тогда это была еще не любовь – это было доверие и единение. А ведь для любви нужен ещё и третий компонент – близость. В том числе и интимная.
И вот как раз к этому ни Паша, ни Маша не стремились. Им и так вдвоём было хорошо. Даже слишком хорошо, чтобы портить это единение банальным сексом.
А вот Машины приятели считали иначе. И после того, как счастливые и улыбающиеся «недовлюблённые» под утро вернулись в палаточный лагерь, Пашу ждал сюрприз в виде рассвирепевших «мачо» из Мариуполя – города, откуда приехала на фестиваль Маша Зайкина.
– Эй, Ромео недоделанный, поговорить надо? – резко выдохнул один парнишка из компании, которая поджидала Пашу недалеко от Машиной палатки.
– Рома,