зачем это сделал, лепрекон?
– Ты о чем?
Мишаня впервые в жизни почувствовал, как его тело начинает видимо трястись от страха. Только вот страха чего – боли или унижения, – он понять не мог. Уж не разоблачения – точно.
– Ты же понимаешь, что тебе придется все это вымыть, – процедил Алекс, сверля глазами младшеклассника.
– Нет, я не понимаю! – услышал Мишаня впечатливший его самого вызов в собственном голосе. – Почему мне придется?
– Это не ты сделал?
– Ты видел, как я это делаю?! – лишь выкрикнув эти слова, Мишаня понял, что перегнул палку.
Алекс сокрушенно покачал головой. Он очевидно начал терять самообладание.
– Мой, говорят… – тихо почти прорычал он.
– Нет! – Мишане зачем-то подумалось, что будь он сейчас быком, то глаза его наверняка налились бы кровью.
– Я сказал, мой!
– Нет!
Алекс не выдержал. Одним ловким движением крепкая рука схватила Мишаню за грудки, и тут же сначала одна щека потом другая загорелись от двух хлестких ударов ладонью. Слезы брызнули сами собой, и страх отправил в нокаут набравшую обороты смелость. Никогда прежде Мишаню не били.
Все силы пустив на то, чтобы подавить рыдания и все равно как будто со стороны слыша собственные всхлипы, Мишаня под тяжелым взглядом Алекса встал у раковины и начал смывать белую жижу с ботинка.
Несколько минут Алекс молча наблюдал за его работой а потом опять спросил:
– Зачем ты это сделал? – голос его звучал очень серьезно, но совсем спокойно, даже мягко.
– За друга отомстил.
– Придурки… – презрительно усмехнулся Алекс.
Этот плачущий тощий мальчишка, расплескивающий лужи воды вокруг себя, эти трясущиеся руки, держащие его ботинок, всхлипы, разносящиеся эхом по тишине пустого туалета. Алексу стало противно. Работа кое-как сделана, пора заканчивать с актом возмездия, пока дело не переросло в психотравму пятиклассника на всю оставшуюся жизнь.
Выхватив свой ботинок, Алекс нагнулся к лицу Мишани и прошелестел:
– Подойди еще раз к моим вещам, и я утоплю тебя в этой раковине. Понятно?
Тот испуганно закивал головой в знак согласия.
Алекс часто спрашивал себя потом, зачем он это сделал. Из злости ли на себя (ну точно не на ревущего малолетку), а может на ситуацию в целом, но он почему-то предпочел не обойти мальчишку, направляясь к выходу, а оттолкнуть его с дороги.
Неловко поскользнувшись на налитой им самим луже, Мишаня неуклюже полетел на пол, с размаху свалился на спину и на полной скорости угодил головой в кафель. Ему почудилось, что он услышал хруст, потом все загудело, но внутри, а не снаружи. Подкатила тошнота, но тут же отступила.
– Ты в порядке? – услышал он издалека голос Алекса.
– Да… – стены, было поплывшие со своих мест, встали на место. Гул исчез, осталась только боль, – да, в порядке…
Алекс вновь покачал головой, вздохнул