напряжения, чем от длительной прогулки. Родимир шел ровно, крепко сжимая руку жены – то ли хотел предупредить падение, если она вдруг оступиться, то ли боялся, что Марианна убежит. Ниява, казалось, скользила над землею, распространяла вокруг себя призрачное сияние. Впереди что-то сверкнуло и спутники вышли к маленькому озерцу. Совершенно круглое и гладкое, оно отражало свет луны, как зеркало. Странным было то, что никакой растительности вокруг него не было – водяную тарелку узким ободом охватывал аккуратный песчаный пляж, будто специально отсыпанный и выверенный до сантиметра. На противоположном берегу стоял небольшой домик на сваях, с террасой, ступенями спускающейся к воде. Он был удивительно похож на те миниатюрные чайные домики, что были изображены на чакайских обоях, украшавших приемную гостиную в доме её тетки: с такой же изогнутой черепичной крышей и сдвижными панелями вместо дверей.
Ниява прошла немного вдоль озера и, остановившись, подняла лицо к небу. Глаза её постепенно наполнялись светом, становились все более схожи со звездами, что горели в вышине. Родимир сильнее сжал руку своей возлюбленной, и девушка поняла, что он нервничает не меньше нее. Так они стояли некоторое время, всё больше пропитываясь тишиной и магией этого места, пока оракул неожиданно не обернулась, на щеке её блестели слезы.
– Брат, ты уверен? Может всё же не стоит этого делать? Всё это столь, – губы её дрогнули, – мучительно…
Родимир глубоко вздохнул, закрыв глаза. По телу Сокола пробежала нервная судорога и он, тряхнув головой, тихо но твердо ответил сестре:
– Я готов.
Ниява долго смотрела на брата, потом резко обернулась и зашагала к домику.
– Раздевайтесь, – коротко глянув на смущенную Марианну, она добавила, – Можешь оставить нижнее белье.
Девушка сняла платье и, аккуратно свернув, положила его на настил терассы. Её начинало мелко потряхивать. И хотя Ниява накануне уверила Марианну, что это совершенно безболезненно, холодные щупальца страха с каждой секундой всё сильнее опутывали трепещущее сердце. Родим скинул с себя всё, оставшись абсолютно нагим. Оракул вошла в воду по пояс и замерла.
– Родя?
Шепот казался громким криком в звенящей тишине, окружавшей их. Марианна приблизилась к мужу, поймала его обеспокоенный взгляд, коснулась щеки.
– Родя, я думала, что смогу смолчать, но мне слишком страшно. Прости. Я знаю всё про твоих жён и про проклятие, в которое ты не веришь, – он дернулся всем телом, брови нахмурились, – Мне рассказал Томил. Но это не важно. Важно то, что я очень испугалась смерти, потому что поверила в проклятие и теперь ничего не могу с этим сделать. Но! Я всё равно согласилась на этот ритуал, который сделает возможным нашу близость. Потому что доверяю тебе, потому что люблю тебя. Ты всё же мой принц. Именно ты, а не кто-то из твоих братьев. Я надеюсь, что ты сдержишь обещание защитить меня любой ценой, даже ценою своего жгучего желания.
Ниява была права, стоило заговорить о проклятие, взгляд Родимира стал отсутствующий и злой. Он побледнел, но продолжал слушать. Марианна посчитала это