играть на вёдрах!.. Дети ведь таким образом не имеют понятия о музыкальном звуке как таковом…
Она слушала меня молча. Потом помолчала ещё, почти согласилась и всё-таки ещё раз высказалась в защиту Кристанчо. Я видела, что многое из того, что я говорю, для неё – совершенно новая информация, и мне, вероятно, надо было бы сдерживаться в подаче этой информации, но уже началось то, что стало развиваться и в скором времени расти, как снежный ком. Эти вёдра задели меня – они были несопоставимы с представлениями о музыкальной культуре, которые сложились у меня за долгие годы учёбы и практики.
Вёдра и палки из швабры для меня были оскорблением и то ли нежеланием, то ли неумением хотя бы попробовать донести до детей хоть каплю из океана музыкальной культуры.
Вместе с тем, проводя уроки, я увидела, что дети восприимчивы, что многие из них – с выраженными музыкальными способностями, вот только никто ещё не организовал эти уроки музыки так, чтобы развить эти способности и приобщить детей к чему-то настоящему. По большому счёту, передо мной этой задачи не стояло – я не должна была проводить уроки музыки в Институте Бананерос, это не входило в мои обязанности. Но от Камило почему-то не было ни слуху, ни духу, а я была единственным музыкантом на территории кампаменто и института, в котором вот уже месяц, как не было уроков музыки. Это стечение обстоятельств не оставляло мне выбора.
На второй день моего нового расписания, в котором уроки с трёхлетними детьми сменялись занятиями с шестнадцатилетними подростками, я стала писать Камило. В своём ответном послании он уверял меня, что я не должна делать то, что сейчас делаю, что, разумеется, это надо прекратить и что моя работа будет состоять совершенно в другом. Однако, как именно прекратить и как мне приступить к моим непосредственным обязанностям – этого он не уточнял. В четверг вечером Камило приехал, и мы плотно поработали, составляя стратегический план музыкальных занятий для Института Бананерос. Перед этим он объяснил мне любопытную систему, используемую во Франции, где он учился. Занятия музыкой по этой системе имеют три начальных этапа: sensibilización – сенсибилисасьон, «ощущение», iniciación – инисиасьон, «введение», formación – формасьон, «образование». То есть, образование начинается с пред-этапа, которым является ощущение, чувствование звука, пробуждение слуха и прочее. Затем следует начальный этап, когда ребёнка вводят в музыкальное образование, и уже потом собственно образование.
Сочиняя план для института, мы исходили из этой системы. Работали дружно и с большим энтузиазмом. Уже в пятницу нам выпала возможность использовать на практике формулировки из нашего плана: донья Нелли вызвала в институт для собеседования двух кандидатов в преподаватели музыки. Первый из них, по имени Уилсон, нам с Камило не понравился – он играл на андских струнных щипковых, а нам нужен был педагог, поддерживающий проект создания симфонического оркестра. Такого педагога мы нашли в лице второго кандидата, совсем юного