из членов Центрального провода не осмеливался отвергнуть выдвинутые посланцем подполья предложения, восприняв их как справедливые и подлежащие выполнению.
Вместе с тем не обошлось и без упрёков в адрес деятелей на местах, где, хорошо зная ситуацию, ждут, однако, указаний и помощи Центра. Это был прозрачный намёк на деятельность самого «подпольщика» Андрейченко. Но ему удалось отвести эту критику, ссылаясь на условия и помехи со стороны представителей Координационного центра.
Андрейченко набирал очки, обретал сторонников, уважение высшего руководства ОУН. К нему продолжали присматриваться, намерение оказать доверие боролось с настороженностью, с которой опытные люди обычно встречают радикалов, сколь бы разумными ни были их доводы. Учитывая это, Андрейченко старался безупречным поведением рассеять возникавшие опасения. В отличие от членов Провода, пользовавшихся различными благами, связанными с их положением, вёл максимально скромный образ жизни, хотя и не бравировал этим.
Единственное, в чём он себе не отказывал, это в простой и дешёвой еде, хотя прилюдно и скрывал свой аппетит. В этой мелочи был тонкий психологический расчёт. Аппетит, как и старание скрыть его, естественно, не остались незамеченными. Приятели нередко спрашивали:
– А там, на Украине, таким, как ты, тоже есть нечего? Аппетит у тебя, прямо скажем, волчий!
– А где мне поесть досыта, как не у вас? Своих, полуголодных, объедать неловко. А здесь ни от кого не убудет.
Если бы Андрейченко от еды, часто деликатесной, отказывался, это могло бы выглядеть подозрительно. Сочетание же скромного образа жизни с некоторой жадностью к еде, что столь естественно для человека из «голодного края», настраивало на доверие. А доверие низов передаётся и верхам.
Понятно, что интерес к Андрейченко, а тем более доверие к нему не базировались на его «гастрономических пристрастиях». В Центральном проводе видели в нём умного и решительного человека, верного националистической идее, которой сами они преданно служили. К тому же в его поведении импонировали отсутствие бахвальства, заносчивости и, безусловно, почтительное уважение к руководителям движения. Сходились во мнении, что на него можно положиться и максимально использовать в интересах общего дела.
Немалую роль играло и то, что предложения Андрейченко об активизации деятельности самого движения собирали всё больше сторонников, особенно среди украинской молодёжи.
Информация об Андрейченко поступала и к Коновальцу. Впервые за неполных четыре года заочного знакомства он всерьёз заинтересовался им, решил встретиться. И хотя Андрейченко шёл к Коновальцу долго и настойчиво, близкая перспектива встречи его взволновала. Ему назвали дату встречи, страну и город, но конкретное время и место свидания держались в тайне.
Глава 7
Основатель Украинской военной организации, а с 1929 года и руководитель тайных украинских националистов (ОУН) Коновалец был