вздыхая.
В простой бумажной салфетке кроется сила магии.
Замедленно, как при проявке фотографии, искривлённые гримасой черты лица разглаживаются и проступают те, что известны любому на Земле, кто хоть раз бывал в кино. Все вместе черты эти смотрелись не просто «личиком», но за годы превратились в феномен, воплощение стихии, или загадки. Никем, впрочем, так и не разгаданной. Чем она так манила, околдовывала, что, вообще, за стихия такая? Безудержной радости жизни? Упоения всеобщим обожанием? Такого сияющего счастья, что в его лучах хотелось обманываться, верить в его возможность, подчиняться ему. Ведь его источником была реально существующая девушка. Она занималась тем, что и миллионы других девушек: снималась в кино, танцевала, пела. Её звали Мэрилин.
Салфетка в руках Криса явила черты именно той, совсем ещё юной актрисы, в дни её невероятного взлёта. Но не со светлыми волосами, а тёмно-каштановыми с золотистым отливом, только-только отросшими слегка волнистым ёжиком – без малейшего ущерба для женственности. Лицо предельно открыто, с налётом бледности, и кажется выточенным из слоновой кости тонкой работы, без всякого декора.
Внезапно она хватает руку доктора в свою, широко открыв глаза.
– Послушайте, мне или показалось, или вы похожи… Если снять ваши очки. Кто вы?
Крис снова поправляет очки, но не снимает их, устремив на девушку прямой взгляд, давшийся ему не без труда, столько в нём безысходности. И вынимает руку из её руки.
– Сейчас… Я… Нет, лучше скажите, а вы? Вы знаете, кто ВЫ?
– Представьте, знаю, – хоть и через короткую паузу, но с вызовом. – Если бы ещё… с головой что-то… Её будто подменили. И тут совсем не «Дом Периньон». Ох нет, лучше не снимайте очков, такие красные глаза… Ужасный вид… А я, знайте, я Норма… – стараясь говорить уверенно, оттого чуть агрессивно, – Норма Джин… Бейкер, – и тут же сникнув. – Не могу толком припомнить, что было вчера, чёрт! Кажется, какой-то кошмар. Я что, была без сознания?
– Вот именно. Без… сознания. Довольно долго. Т-точнее… больше п-полувека.
– Что, обязательно напоминать о возрасте, если даже я и неважно выгляжу, – вполне уверенно и раздражённо.
– Я не про возраст!
– Довольно! Вместо вас тут бы должен быть Ральф1, раз мне было плохо. А вы, что вы нацепили этот халат? О господи, да кто вы?
– Вот-вот, о господи! Прости меня, если что… Не знаю, как можно меня назвать. Названия ещё не придумали. Да кто бы придумывал? О господи! На сегодня, я, кажется, и есть… – вот именно, Господи…
Он, как большой ребёнок, закрывает лицо руками и обречённо качает косматой головой. Норма смотрит немного испуганно и неприязненно. Натягивает покрывало до самых глаз, но затем резко отбрасывает его.
– Мне надо в туалет, – решительно спуская ноги с кушетки.
Заявление мгновенно отрезвляет Криса.
– Стойте… Подождите, вот, я принёс тут… Наденьте. Я помогу…
– А где моя одежда?!
– Одежда?.. Она где-то… То есть, её д-давно всю раскупили, разные… ненормальные. Я п-потом…