а Панкрат волнуется. Самому неприятно стало от того, как сердце зашлось. Но нет. Пересилив себя, он двинулся в путь. Если решил – отступать назад нельзя. Он ведь мужик, как никак. Долго добирался Панкрат до родной деревушки. Минув две деревни и три поселка на перекладных, он наконец ступил на родную землю. Идет по проселочной дороге, а в груди щемит. Тяжело. По обе стороны поля́ еще зеленые расстилаются, солнце уже высоко в небе, в воздухе запахло детством. С каждым шагом ноги становятся увесистее, по спине пот течет, а в голове только одна мыслишка: только бы не рассопливиться. Малодушия ему тут не хватало. Здоровый детина вырос, крепкий, а сердце не каменное. Столько лет прошло, не виделся с родной сторонкой, не нюхал местного запаха, не давал о себе вестей. Как расчертил между родителями и своей семьей широкую линию, так и забыл, как их звали. Свернув с ухабистой дороги, Панкрат закурил. Все семь километров курит и думает, о предстоящей встрече рассуждает. И чем ближе родная улица, тем тревожнее на душе. Вот она – калитка с веревочкой. Хм, до сих пор веревочкой запираются. А вот и дом на четыре комнаты. Двор с будкой и грядками, а позади дома – сараи. Любопытно, сколько голов держат? Панкрат откинул веревку на столбик и открыл скрипучую калитку.
– И где ж ты шляешься, баламут бородатый? – из открытого окна высунулась голова незнакомой молодой женщины. – Я что, сама должна за твоим выводком приглядывать? Куда деньги дел, черт бесхвостый?
И вдруг дверь дома распахнулась, и к ногам Панкрата выбежала целая орава ребятишек!
– Папка! – Кричали они хором, хватаясь за штанины пришлого мужика.
Брови Панкрата взмыли на лоб. Все тело будто окостенело. Он смотрел на маленьких ребятишек – мал мала меньше – грязных, полуголых и недоумевал: это ж чьи такие оборванцы?
Глава 15
– Иди домой! – женщина в окне вопила, как сумасшедшая. – Так бы и дала по маковке! Сколько можно, а? Сидим впроголодь! По соседям побираемся!
Панкрат не мог пошевелиться. Дети тянули его за штанины, какая-то взъерошенная баба орала, а у него в голове спутались мысли. Кто это? Где мать с отцом?
– Уважаемая! – наконец, мужику удалось прийти в себя. – Позови Федоса Стрелецкого, будь добра!
– Какого Федоса, пьянь ты непробудная? Все мозги уже пропил? Ну я сейчас тебе всю бороденку выщиплю, – через секунду незнакомка выскочила на крыльцо.
Заметив в ее руках ухват, Панкрат насупился.
– Отойдите от него! – визжала баба на голосистых детей, направив ухват на мужика. – Сейчас ты у меня попляшешь!
Она двинулась на Панкрата. Тот не сводил изумленного взгляда с металлической рогатки. Дети, облепившие его, кричали и плакали. Панкрат напрягся. Женщина была настроена воинственно. Она подходила все ближе, натянув грозную маску. Оставалось три метра. И вдруг хозяйка переменилась в лице. Остановившись чуть поодаль, она опустила ухват и встала, как вкопанная.
– Егор? – засомневалась она. – Не-ет, ты не Егор.
Втянув щеки, а потом выдохнув, женщина оттянула край века, чтобы настроить зрение.
– Непонятно. Вроде Егор, а вроде и нет.
– Извините,