военных мемуаров «Со всем этим покончено» (Goodbye to All That, 1929) и вымышленной автобиографии римского императора «Я, Клавдий» (I, Claudius, 1934), а также множества сборников поэзии, куда, очевидно, и заглядывал Терри.
13 Ему придется подождать. Свод легенд под названием «Сильмариллион» (в письме Терри написано с ошибкой), над которым Толкин работал с 1917 года, в конце концов скомпонует его сын Кристофер и издаст в 1977‐м, через четыре года после смерти автора.
3. Неприличные журналы, недоеденный заварной крем и сатанинская школьная форма
Две вещи, с которыми Терри Пратчетта познакомила его бабушка:
1) творчество Гилберта Кита Честертона, 2) курение.
Наверное, лучше начать с курения.
Бабуля Пратчетт – бабушка Терри по отцовской линии – сама скручивала папиросы. А докурив, вытряхивала окурки из пепельницы, разворачивала и возвращала недогоревший табак в жестянку с запасом. Чего добру пропадать? Как в 2004 году написал в коротком эссе о ней сам Терри: «В детстве меня это очаровывало, потому что не надо быть математиком, чтобы понять, что могли существовать крошки табака, которые она курила несколько десятилетий подряд, а то и дольше»[16].
Во время школьных каникул, пока родители были на работе, маленького Терри отправляли на день в беконсфилдскую муниципальную квартиру бабули Пратчетт1. Там-то он однажды и совершил большую ошибку – смастерил на ее глазах игрушечную трубку из выскобленной картофелины и соломинки. За работой он вслух поделился своим растущим любопытством, какой дым на вкус. Ему было около восьми лет.
Другой опекун, не столь тактически подкованный, как бабуля Пратчетт, – или, возможно, просто современный, – уже тогда выбил бы картофелину у мальчика из рук и велел приложить юное воображение к созданию чего-то более полезного для здоровья – например, ружья. Но бабуля Пратчетт явно действовала на другом уровне. Позволив Терри закончить начатое, она молча достала из жестянки табак, заложила в чашу импровизированной трубки, помогла ее зажечь… а потом молча наблюдала, как внук затягивается через соломинку и приобретает мертвенный бледно-зеленый оттенок. По-прежнему без комментариев, она протянула ему стакан лимонада.
И готово дело. За исключением, как без подробностей говорил Терри, «нескольких понятных аберраций в шестидесятых», с того дня он не курил ни разу.
А потом, спустя три года после этого, когда Терри уже было одиннадцать, – Г. К. Честертон. И снова тактика бабули Пратчетт больше напоминает иммерсионную психотерапию, но на сей раз с результатами поприятнее. В ее квартире была одна-единственная книжная полка, где, наверное, самым большим томом был «В помощь кроссвордисту». (В кроссвордах бабуля Пратчетт была не просто любителем, а увлеченным профессионалом.) Но имелась там и подборка художественной литературы, и однажды, когда пришел Терри, бабушка достала честертоновское фэнтези 1904 года «Наполеон Ноттингхильский», где действие разворачивается в 1984 году2, в Лондоне, привыкающем к новому королю – любителю розыгрышей.
«Я читал