амазонка по-русски.
– Заходите уже, – смеюсь и пропускаю друзей в квартиру.
Они принимаются снимать обувь, пока я закрываю дверь.
– Игорек, – кричит Денис – муж Кати, – забирай ее отсюда, пока она весь подъезд на колени не поставила.
Подруга смеется и вешает одежду свою и мужа, пока я думаю о том, как им все преподнести. И решаю, что просто скажу. И все.
– Дружище, выходи, мы ее обезоружили, – снова громко объявляет. – Признайся, Настен, он лежит на кровати прикованный наручниками?
– Ага, может быть и так, но не в моей кровати. Я его выгнала.
Они продолжают смеяться и шутить.
– Черт, это жестоко. На балконе холодно, даже если он застеклен, – Денис идет в гостиную и сворачивает к дверям балкона.
– Дэн, я прогнала его из дома, – поясняю, и смех резко прекращается.
– Серьезно? – явно не веря моим словам, спрашивает муж подруги.
– Насть… – Катя подходит ко мне и заглядывает в глаза. – Что случилось?
– Узнала на днях, что у него дочь пятилетняя.
– Охренеть, – в голос отзываются Жильцовы.
– Ага, вот и я охренела. Еще и Юлька знала с лета, а мне не сказала.
Катя медленно поворачивается к мужу и долго на него смотрит.
– Что? У меня нет дочери, кроме нашего сына, зай.
– Ты знал?
– Ты гонишь? Нет, конечно.
Но, похоже, ее этот ответ не устраивает. Поэтому она наступает на мужа. Что, конечно, выглядит смешно, потому что Денис под метр девяносто, а Катя на двадцать сантиметров ниже.
– Жильцов, я повторять вопрос не буду. Вы мужики хуже баб, сплетники. Признавайся, сказала.
– Ну, ты с выводами поторопилась… И вообще, тебе откуда знать какие мужики? Ты мне девочкой досталась, не целоваться не умела, ни фига.
– Ты на меня стрелки не переводи. Настя, дай сковороду, – не поворачиваясь тянет руку.
– Я ее лучше у себя подержу, – говорю ей, едва сдерживаясь от хохота.
– Ладно, кулаком обойдусь, – сует ему в лицо свой сжатый кулачок.
– Пальчики побереги, – Денис быстро целует ее костяшки. – А про Игоря не знаю, честно. Он же вечно на работе, собираемся, только когда Настя зовет.
Борьба взглядов супругов длится еще секунд десять, после чего Катя отступает.
– Не, он не врет, – делает заключение и поднимает оставленные Денисом пакеты, уходя на кухню.
Я улыбаюсь им, радуясь, что хоть кто-то поднял настроение.
– Прости, что забыла о нашем договоре, – говорю подруге, когда Денис вышел на перекур, на балкон, а мы остались накрывать на стол.
– Успокойся. Я бы не удивилась, если ты и имя свое забудешь. Слушай, ну и мудак. Пять лет.
– Ну, это как показалось Юльке. А там, может и больше.
– И эта тоже, дрянь. Прости за мои слова.
– На моих губах кое-что похуже вертится.
– Ванька как?
– Я ему не говорила.
– И как вот ему скажешь? – возмущается она, ставя овощи в центр стола. – Твой папка козлина, решил, что тебе сестренка нужна, тьфу, аж противно.
– Скажу