рассказать?
– Ты еще на меня всех собак спусти и…
– Тихо, – прикрикивает мама, стукнув по столу.
Мы слышим две пары детских ног, несущихся к нам и тут же поворачиваемся к входу на кухню.
– Мам, – тянут Лиза и Ваня, выглядя подозрительно разглядывая нас троих.
– Все хорошо, мы тут спорим кое о чем, – быстро говорю, чтобы больше не было вопросов. – Бегите, играйте.
Они переглядываются и тут же уносятся.
Как только шум детской игры возобновляется, мы снова смотрим друг на друга.
– Мы семья, девочки, – строго говорит мама. – Юлия, если есть что сказать, говори.
Та недовольно ворчит себе под нос.
– Говорю же, встретила их случайно. С Темкой поехали на левый берег. Не помню, что мы там искали. Заблудились. А там твой Игорь в обнимку с блондинкой и ребенком лет пяти. Девочкой.
– Пя… Пяти? – мое горло перетянуло тугим жгутом и воздух со свистом исчез из моих легких.
Пять лет?
Лет! Не месяцев… Не разовая измена, в результате которой появился ребенок.
Господи. Сколько лжи… Годы вранья, и он посмел смотреть в глаза и говорить, что я единственная? Юлил с телефоном и смской.
Оттягиваю кофту от шеи, будто это избавит от жуткого удушья. Отворачиваюсь и встаю на ноги, двигаясь к окну.
Нужен кислород. Пот просачивается сквозь мелкие поры моей кожи и оставляет влагу на ней так быстро, будто меня выжимают как ткань.
– Настя? – голос мамы доносится из-за спины, и я выставляю руку назад, прося не подходить.
Годы.
Это не новорожденный ребенок. Это большая девочка… Дочка. Ошибка в смс, которая была правдой.
Я думала, что сойду с ума, пока не узнаю правду. Строила догадки. Но сводит в бездну безумия именно эта самая правда.
– Когда? – хрипло спрашиваю, без шанса обрести голос. – Перед Новым годом? К-когда ты видела, Юль?
Пытаюсь вспомнить его рабочие поездки… Господи, его работа. Идеальное прикрытие для того, кто имеет второго ребенка от другой женщины.
– Ну ты нашла что спросить. Думаешь, я помню? – возмущается сестра и я медленно оборачиваюсь.
– Ты… Стой, это было давно? – новый шок проносится по натянутым нервам, которые едва ли держатся, чтобы не разорваться.
– Летом. В августе, кажется, – так безразлично отвечает.
Это похоже на то, как вырывают сердце.
Таким видится мне это не менее отвратительное и больно жалящее предательство сестры.
– Пять месяцев назад?
Даже в голове цифра не казалась такой ужасающе большой, когда я посчитала, пока не озвучила ее вслух.
– Юлька, – с ужасом шепчет мама, прикладывая дрожащие пальцы ко рту. – Что ж ты наделала?
Из материнских глаз скатываются слезы, и боль пронзает все мое тело, разрывая и душу.
– Почему ты не сказала? Господи, Юля… пять месяцев молчала…
– И что? – она встает и смотрит на нас. – Ты все ходила и гордо представляла свою семью. Задрала свой нос и гордилась своим муженьком, – кривясь говорит. – А мне было любопытно наблюдать