витало в воздухе; шлейфы мерцающих перистых облаков сообщали дополнительную прелесть и без того восхитительному закатному небу.
Дорога под высокими арками азалий, удаляясь от города, пролегала через лавандовые поля. Даже самый яркий весенний день на Сольтене не мог сравниться с этим идиллическим сказочным пейзажем.
– Вот мы и приехали, – объявил извозчик, притормаживая лошадей, когда мы подъехали к высокому кованому забору, ограждающему поместье.
Замысловатые металлические завитки поблескивали в угасающем свете дня. Каждый столб обвивали стебли, усыпанные сверкающими цветами из серебра и розового золота. Кажется, они были подвешены на небольшие петельки на металлических прутьях и слегка подрагивали от ветерка. Эти звуки напоминали пение колокольчиков и сливались в тихую музыку, которая разносилась вокруг поместья.
Извозчик спрыгнул с места, и экипаж сотрясся от внезапно нарушенного равновесия. Я ждала, пока он разговаривал с привратником через решетку. Наконец ворота отворились, и привратник показал нам путь до развилки. Мы повернули направо и проехали вдоль длинного ряда фонарей, похожих на те, что я видела в оживленном квартале города. Здесь их фиолетовый свет казался более мягким и освещал лишь дорогу впереди, не распространяясь вокруг.
Мы миновали поворот, и впереди показалась усадьба. Просто совершенство! Высотой всего в два этажа, роскошный дом занимал целый луг, густо поросший травой. Вправо и влево простирались два флигеля с белыми кирпичными стенами, увитыми плющом. Широкая дорога вела к главному входу, портик которого утопал в пышных соцветиях глицинии.
Впереди, под одним из фонарей, нас ждал человек. Таким я его себе и представляла. Молодой человек в высоком плетеном кресле на колесах. Похоже, это был сам Александр Лоран.
Мы остановились. Извозчик открыл мне дверь и подал руку. Я с радостью воспользовалась его помощью, чтобы выйти: после долгой поездки по камням и ухабам ноги сильно затекли.
– Мисс Фавмант? – уточнил молодой человек и подъехал поближе.
У него была смуглая кожа теплого золотисто-коричневого оттенка и удлиненное угловатое лицо. Непослушные кудри спадали на лоб и густые темные брови. В светлых глазах цвета летнего моря читался живой интерес.
Я облегченно вздохнула. Писать с такого портрет – одно удовольствие. Я уже представляла первый набросок. Свет, падающий на его широкие плечи, тени, окаймляющие острые скулы. Какое живописное лицо! Его было необходимо запечатлеть именно таким, как сейчас: вечно юным, красивым, полным бесконечной энергии.
– Верити. – Я подошла к нему и протянула руку. – А вы, как я полагаю…
– Алекс, – сказал он и галантно поцеловал кончики моих пальцев. А затем ловким движением перевернул руку и поднес к губам мою ладонь.
Я слышала, что обычаи Людей Лепестков сильно отличаются от практичных и прозаичных приветствий Соленых островов, но по спине все равно побежали мурашки, когда этот симпатичный