резная этажерка из красного дерева. Перед окном стоял стол. Посередине левой стены комнаты, над тумбой, висело что-то вроде картины с матовым, однотонным, тускло-жёлтым полотном. Катрин подошла ближе. Изделие это обнаружилось покрытым толстым слоем песчаной пыли. В правом верхнем углу на нём паучок натянул свою паутину. Сейчас он спускался с её центра. Осмотрелась Катрин по сторонам. На большом столе, обтянутом кожей, стояла бронзовая лучинница. Женщина взяла из неё лучинку, намотала паутину вместе с пауком, и выкинула её в шахту камина. Затем, она достала из вязаной котомки платок, и медленно стала снимать пыль с прямоугольного предмета. Красивая резная рамка тускло отливала потемневшим серебром. Полотном оказалась золотая (да, золотая!), идеально ровная поверхность, отшлифованная до зеркала. Это было зеркало! Прямоугольный лист золота без искажения отражал в себе всё, не хуже обычного, стеклянного зеркала.
– Какая прелесть! – непроизвольно произнесла Катрин. Она слышала, что давным-давно жили мастера золотых зеркал. Но когда церковь наложила запрет на зеркала в 1349 году – их все уничтожили. Откуда же владельцу этой таверны удалось достать это произведение искусства? Потрясающе! «Надо показать его остальным».
Первым делом Том осмотрел засов двери и щеколды оконных решёток. Убедившись в их прочности, он сел на кровать. В таких хоромах ему ещё не приходилось ночевать. Всё равно, что, если бы кровать стояла на улице, посередине площади. От таких габаритов Том чувствовал дискомфорт. Ночевать в собственном дилижансе приходилось куда приятнее.
Дэйву комната досталась не сильно широкая, но длинная, со скошенным углом с одной стороны. На этой скошенной стене располагалось окно, у которого стояла кровать. «Угловая», – подумал он. – «Это плохо. Она бы простреливалась с двух сторон». Вдоль самой длинной стены, через равные расстояния, из пола вырастали каменные возвышения. Стратегически поразмыслив, Дэйв так и не предположил им применение. «Для чего-то они всё-таки были нужны???»
«Комната, как комната. Ничего необычного. Хотя»… Подошла Олеция к стене, напротив кровати. На ней висел ковёр. Блеклый свет свечки прохаживался по плотному ворсу. Ковёр четырёхцветный, с узорчатыми азиатскими рисунками. Олеция провела по нему рукой. На пол осела пыль. В первый раз девушка видела ковёр. Раньше о них только рассказывали военные моряки, возвращавшиеся с походов колониальных войн.
Было интересно. Но холодно. Олеция потёрла над свечой холодные пальцы и вышла из комнаты.
– Ух, какая жёсткая. От шкур толку и нет, – Брайан сел на кровать. – В предыдущей таверне постели помягче… И там всё жило. А здесь всё умерло. Умерло. Вымерло. Померло. Тьфу, попало же на язык.
Разговаривал Брайан вслух. Это разряжало пугающую обстановку. Он поймал себя на мысли, что стены издают, практически, неслышимый гул. А может, это он сам внушал себе?.. Так что, слыша свой голос, Брайан чувствовал себя увереннее.
Остатки провизии путники разложили