делать это на глазах у подруги. Если бы она начала утешать, я бы не выдержала. Хотелось разбить что-нибудь. Выплеснуть наружу все эти слезы и злость, которые я старательно, с маниакальным усердием запихивала внутрь себя. На пределе сил.
Иногда – как сегодня – мне казалось, что от взрыва инферно меня отделяет тончайшая оболочка, и она вот-вот треснет, порвется, разлетится на куски… Всего один лишний неудобный вопрос.
Почему его телефон был так долго выключен?
На улице уже стемнело. В воздухе плясала мелкая морось, по мокрому асфальту расплывались пятна света – отражения фонарей. Машины намертво стояли в пробке, переругиваясь гудками меж собой: впереди на перекрестке два одиночества встретились, поцеловались и перегородили дорогу всему транспорту. На остановке было не протолкнуться. Люди тоскливо смотрели на набитые маршрутки, которые еще и двигались в час по чайной ложке. Самые отчаянные пассажиры брали зонты на изготовку и готовились к штурму. Вечером, да еще таким эталонно осенним, всем хотелось лишь одного – побыстрее уехать после работы к ужину и горячему чаю.
Я перекинула рюкзак через плечо, поглубже засунула ладони в карманы куртки и пошла домой пешком, медленно и сосредоточенно обходя лужи. Спешить было решительно некуда. Планов на вечер у меня… не осталось. С тех пор как Валера не прилетел. Эту последнюю неделю октября мы собирались провести у меня дома, с теплыми пледами, чипсами и сериалами. Еще ходить на набережную, вместе пить кофе, держаться за руки… Делать, короче, все то, что доступно обычным влюбленным парам. А не раз в пару месяцев, как нам. Угораздило же меня влипнуть в отношения на расстоянии.
– Отношения на расстоянии, статус «все сложно», – ехидно протянула я с Сониной интонацией.
Глупо было отрицать, что она во многом права.
Обычно такие мысли я давила в зародыше – потому что нечего расстраиваться! рефлексируют только те, кому заняться нечем! – но сейчас у меня впереди было три километра до дома и весомый повод для размышлений.
Наверно, последние два года я была лягушкой. Но не той, которую поцеловали, и она сразу – хоп! – и принцесса. А той, которую посадили в кастрюльку с едва теплой водой, а потом постепенно нагревали. До состояния кипятка. Когда терпеть уже невозможно, но ты так долго убеждала себя в том, что происходящее нормально, что отказываешься выбираться наружу. Лучше свариться заживо.
Но, черт, неужели эта самая кастрюля с кипятком настолько мне дорога?
Мы встретились на чемпионате России по MTG[1]. Кастрюлька, то есть Валера, пришел туда поболеть за друга, а я первый раз приехала на такие крупные соревнования. Просто как-то сложилось: выиграла сначала на нашем местечковом турнире, потом на региональном уровне, и вот уже я в Москве. На улице плюс пятнадцать, а кто-то в одной футболке приехал из своего южного Таганрога с его +35, на радостях забыв, что в средней полосе даже летом бывает прохладно. Поэтому, когда в перерыв почти все участники соревнований отправились обедать, я категорически отказалась выходить на улицу. Хотя есть ужасно хотелось.
Никто