скрылся в доме, оставив работникам заботу о гостях. Пришла девушка и увела Женевьеву.
Француженке было необычно здесь. Она, как и провожатая, разделась, и вошла в жарко натопленное помещение. Пар поднимался к низкому потолку, стояли деревянные ведра с горячей водой, и наконец-то мыло! Гостья стала натираться мочалом. Да, было здесь весьма здорово. Затем Наталья знаком предложила Женевьеве прилечь, и стала несильно бить веником по спине, потом поливать водой, затем процедура повторилась. Они посидели еще в предбаннике, затем девушка отвела гостью на женскую половину дома .
Юноша просто сидел и ждал, смотрел на свои мешки. Вернулась и спутница, с раскрасневшимся лицом после горячего мытья, и Авдей повел юношу помыться. Федот тоже отмылся и отдохнул. У них дома была парильня, но куда проще купеческой.
– Пойдёмте на обед, Родион Лавреньевич вас к себе зовёт, – сказал гостям всегдашний Авдей.
Они поднялись на второй этаж дома, где уже было накрыто. В красном углу стояли иконы старого письма, с горящими лампадами. Нарядные тарелки, расписные деревянные ложки. Перед севшей на стул Женевьевой слуга положил серебряные приборы- пару разной длины двузубых вилок, пару ножей, ложку.
– Не совсем глупый я, Федот. Какая она там твоя сестра? Как зовут по-настоящему, тебя, девушка?– обратился он уже к француженке.
– Женевьева Руссиль, – тихо сказала она.
– Ну тоже, стало быть, русская, – засмеялся купец Хренов, – всё, девица, хорошо. Знаю тут в Костроме пару купцов французских. Спрошу, кто тебя в Москву отвезёт. Не пугайся, что мне эти Тельновы. Комнаты для вас есть, живите, сколько надо. А вы ешьте, чего сидите, нахохлившись?
Женщина принесла суповник, и разлила по тарелкам щи. У Федота просто в животе заурчало, только надеялся, что не слышно никому. Потом из жбана налила по чашкам и медовуху, Женевьева чуть наморщила носик.
– Эх, голова садовая, попробуй сначала, – скаал хозяин, смотря на гостью, – Ну, для здоровья, а не пьянства для. Мёд же это, водку и вино я не пью.
Девушка сделала глоток, оценила, сразу закивала, соглашаясь.
– Ну вот… Авдейку я послал к Шандору Пуазону да Анри Ландрину. Авдейка и лишнего не сболтнет, да и по -француски малость знает.
Потом принесли и карасей в сметане, затем и тушёного сома. Юноша с любопытством смотрел, как ловко модистка меняет столовые приборы во время обеда, не путаясь, и было видно, что так есть ей удобно и привычно. Сам он привычно ел руками. После принесли пироги, и нечто другое.
Женевьева изменилась в лице, будто почуяв аромат давно желанного. Прислужница же, кто несла на подносе кофейник и чашки, кривилась и едва не плевалась. Поставив, не выдержала:
– Да как же батюшка! Богомерзкое питье пить будешь! А потом глядишь, и никонову траву да водку проклятую!
– Не мне Прасковья, гостям иноземным, – объяснил, усмехаясь хозяин.
Женщина только поджала губы, да недоверчиво глянула на сидевших за столом. Нахмурившись, быстро вышла.
Женевьева сама вскочила и налила в чашку юноше и себе, и вопросительно глянула на Хренова, но тот сделал отрицательный жест