обнаженные фигуры мужчин и женщин, юноша и женщина ехали в колеснице, в которую были запряжены львы, и вокруг них танцевали воины с щитами и мечами. На серебряном небе над ними светили золотые звёзды. Эту штуковину прислал с оказией в благодарность за убежище старейшина пары десятков староверов, которых он потом отправил на Алтай. Купец Хренов вспоминал тот день, когда Авдей встретил уставших и голодных людей, бежавших от барской напасти. Через час пришли те, кто согласился дать защиту несчастным , и укрыть в своих домах и заимках. Он приютил пятерых, потом долго парил всех в бане, сжег завшивленную одежду, и спрятал людей за тайной дверью. Пришла и полиция, да как без неё. Долго ходили, бродили, чуть ли не нюхали усадьбу, особо интересовались погребом, и красной копченой рыбой, висевшей в сарае. Ну, рыбу они потом нашли, вернее тороватый Родион Лаврентьевич угостил каждого, не побрезговал низкими чинами простых полицейских. Да ещё и по связке воблы, и по прянику для детишек полицейских. И у полицейских есть дети, и ненавидеть их тоже купец Хренов не мог. Любимую дочку, Настеньку, выходил французский купец, католик, а лечил индийским зельем, последние остатки которого Хренов отправил в дальний скит, великому травнику, и лекарю. Егорий учился и у пермских травников, а лучше их в целом свете нет. И оправдал знахарь- создал состав! Помогает от лихорадки, и от горячки, хотя и не от всякой. Так что не только люди старого обряда хорошие, попадались и среди людей чуждой веры неплохие, редко правда.
Родион задумчиво читал книгу дальше, любовался рисунками. Вот, Чудо-Юдо Рыба- Кит. Громадное чудовище, а всё же улыбается , злобы не проявляет, хотя и сильнее всех многократно. Жар- Птица, приносящая свет и счастье… Вот её бы сюда, что б людям жилось лучше. Глядишь, и несчастному Федоту лучше станет, возьмёт с собой во Францию Женевьева. Видно, любит его, и хорошо это, а он, поможет хорошим людям.
***
Поутру накормили завтраком, да повели в мастерские. Усадьба купца была немаленькая, и лабазы, и конюшни, каретный сарай, кузня малая, только что б железо греть, да подковать, но что ещё- боже упаси! Федот осматривал хозяйство, наковальни, молоты.
– Авдей, а чего горн побольше не поставить?
– Ты ещё скажи руду плавить. Кузни можно только у воды ставить, а то пожар случится…
– Ладно, начнём, – Федот осмотрелся.
Дерево было хорошее, выдержанное, и токарный станок для обработки спиц стоял в углу. Работа спорилась, хоть и без наставника юноше было непривычно, но вот, он разогрев обод, уже ставил железную шину на только что сделанное колесо.
– Добрая работа мастер, добрая, – говорил сам Радион Лаврентьевич, – помой руки, да зайди в дом.
– Что случилось -то? – не понял Федот.
– Зайди, – повторил купец, и ушёл.
Мастер снял фартук, вдумчиво помыл руки, пригладил волосы, и пошёл к дому, всё думая, чего же случилось. Он прошёл во двор, и там стояли две кареты и экипаж попроще, каждый запряжён четвёркой коней. На козлах каждого экипажа сидели кучер и слуга. Купец разговаривал с строго одетым иностранцем, и по двору нетерпеливо вышагивала разодетая