под договором, что и в Мстиславовом оригинале. Разница состоит только в написании имен. Если это так, то, следовательно, экземпляр D, принадлежащий, как мы видели, ко времени не ранее третьей четверти XIII столетия, списан с оригинала, современного оригиналу «Смоленской торговой правды», ибо иначе имена представителей городов были бы другие. Этот первоначальный оригинал должен был представлять собою точный противень с оригинала Мстислава (А). Мы будем этот оригинал называть D’ 300. В присяжной грамоте Феодора Ростиславича 1284 года говорится: «…а тоу (при возобновлении или лучше новом принятии старого трактата) был, при докончаньи грамоты сее, Любрахт, посол от Мастера, а от горожан Петр Бартолть, а в торговцих Федор Волковник из Брюньжвика, Гелмик из Миштеря…»301. В более поздней присяжной грамоте смоленского великого князя Ивана Александровича, относящейся к половине XIV столетия, мы находим: «А приездили ко мне на докончанье из Риги о Мастеря Пьсков Бой дворянин, а о Ратман Иван пап, на том на всем целовал есмь кртъ к брату к своему к Местерю, а они целовали ко мне крт Местеревою дшею и Пкуплею»302. Это не договор, как и грамота Феодора Ростисловича 1284 года, а грамота присяжная в исполнении обеими сторонами старого договора. Князь Иван Александрович говорит тут, что он и «докончал (есмь) по деда своего докончанью и по старым грамотам». Вот эти-то Петр Бартольт, Феодор Волковник и Гелмик, затем Песков, Иван поп и участвовали в возобновлении договора, причем каждый раз были снимаемы копии с древнего оригинала «Смоленской торговой правды», но имена новых послов не вносились в копии. На основании этих соображений мы имеем полное право сказать, что экземпляр D есть копия с древнего оригинала D’, который представлял собою современный список того трактата, на котором мы находим печать князя Мстислава (Феодора) Давидовича (А). И так экземпляр D есть позднейшая копия с древнейшего списка «Смоленской торговой правды» с позднейшими прибавлениями. Таким образом, можно и теперь сказать, что Мстиславов договор 1229 года явился на свет в двух списках: 1) «с печатью князя Мстислава Давидовича и смоленского епископа…», 2) с печатями немецких представителей или епископа и магистра ордена, современных заключению договора. В этом мы убеждаемся еще и из следующих фактов. В Мстиславовом договоре существует, между прочим, такая глава: «Аже латинескии оусхочет ехати и Смольнеска своим товаром в иноу стороноу, про то его князю не держати, ни иномоу никомоуже; тако роусину ехати из Гочкого берега до Травны». В современном противне (с которого списан экземпляр D) это место читается так: «Аще который немчичь хочет ити с своим товаром вын город, князю не боронити ни смоляном; оли который роусин хотет пойти с Готьского берега в Немецьскоую землю в Любек, немцом не боронити им того поуте»303. Указания на эти условия мы находим в одном из донесений рижских послов во время Витовта. Послы пишут в Рижский совет о требовании русских, на основании Смоленских грамот, свободного проезда из Готланда до Травны и в другие города304.
