на потрескавшуюся клеёнку.
Полина взяла в руки объявление. «ПРОПАЛ РЕБЁНОК». Размытая чёрно-белая фотография, на которой с трудом можно было узнать Соню, и описание: «Гамаюнова София Олеговна. 9 июня 1993 года ушла из спортивного лагеря “Агарес” и не вернулась. Рост 145 см, вес 35 кг. На вид 10–11 лет. Была одета в розовую ночную рубашку и красную кофту с изображением Минни-Маус. На ногах кеды. Всем, кому что-либо известно о её местонахождении, просьба сообщить…»
– Она тут на себя не похожа, – прошептала Полина.
– У тренеров была её разрядная книжка, мы фотографию оттуда взяли, – объяснил Вырин. – Другой не было. Снимок маленький, на документ, мы увеличили.
Полина поднялась, прошла в свою комнату.
– Я привезла её фотографии. – Она протянула Григорию снимки.
Вырин нерешительно взял их.
– Напечатаем новые листовки, – через паузу сказал он. – Полина Олеговна, она не могла к кому-нибудь поехать?
– Нет, – Полина мотнула головой, – я ращу её без отца, даже отчество своё дала. Родители мои живут в Иркутске. Больше никого нет. Исключено.
– Может быть, она убежала из лагеря, чтобы поехать к вам? Домой?
– Я предупредила соседку. Если Соня приедет, та позвонит Яртышникову. Если она хотела уехать, почему не взяла вещи? Не говоря уж о том, что ей достаточно было просто позвонить мне. Я бы её забрала.
– Понимаю. Но мы проверяем все варианты. Четыре спелеолога из палаточного городка добровольно согласились помогать и со вчерашнего дня прочёсывают пещеры. Она могла подняться в предгорье…
– Разве ваша собака не потеряла её след в лесу? – перебила его Полина.
– Да, но…
– Послушайте. Девочки мне всё рассказали. Они играли. Послали её ночью бежать до ворот. Она обещала им, что вернётся через три минуты. Там что-то случилось.
Вырин крутил перед собой чашку, которую поставила ему Рэна.
– Это новая информация, – произнёс он, – при допросе они говорили, что спали в момент исчезновения Софии.
Полина надевала рюкзак.
– Пойдёмте. – Она показала на открытую дверь, в проёме которой торчала лохматая голова Хорты.
Они вышли из дома и направились к лагерю мимо ранних купальщиков, спускавшихся к пляжу с полотенцами на шеях и циновками под мышками, мимо фонарей с расклеенными объявлениями о Соне, мимо пыльных сквериков, в которых дворники скребли мётлами. На повороте Хорта поддела носом Полинину руку, лизнула в ладонь, и Сонины прикосновения из сна ушли – Полина уже не могла восстановить в памяти, каково это – когда ребёнок обнимает твои ноги.
Старик понятия не имел, как открывать разломы. Когда Зейнеп впервые его увидела, она была молодой скогсрой, а лицо Ахвала уже тогда избороздили глубокие морщины.
У таких, как она, долгий век, у таких, как он, – век дольше.
Зейнеп знала, что старик подобен ифриту, что сбежал из тысячелетнего тиса. Знала, что носит он ещё одно имя, которым назван детский лагерь на берегу моря, похожий на маленький городок.
Было в Ахвале