фраками, сюртуками и жилетами.
Наконец старик закончил и отступил назад, как художник, любующийся своей картиной. Перед ним возвышался табурет из слоновой кости, к которому вели украшенные орнаментом ступени. По бокам каждой стояли небольшие скульптуры львов. Возле табурета тоже были львы, крылатые и побольше. Ахвал поднялся, по пути подобрав трухлявый, изъеденный червями посох.
– Ну, добро пожаловать в пещеру джинна, – старик уселся на трон.
Тимсах, выпущенный Ахвалом, шастал туда-сюда по залу.
– Налюбовался? Теперь ложись и спи, – старик посохом показал Цабрану на первый попавшийся диван. – Сегодня был длинный день.
В эту ночь мальчик довольно быстро почувствовал, что старик впал в состояние, которое у ифритов подобно сну. Как только это произошло, он схватил книгу и кинулся в пылающую дверь. Он не ошибся: слова в книге снова появились.
Так полюбил я мой город, что захотелось для него не просто счастья и не просто охраны. Я слышал, что на Земле обитают гении места, присутствие которых давало безопасность и уют. Даже сухая земля вокруг них расцветала розами. А заброшенное жилище преображалось и сверкало чистотой и порядком.
Я знал, что гениев места нельзя пленить и держать в неволе: тогда они превращали жизнь окружающих в хаос. Знал я также, что найти их сложно – только если они сами тебя не отыщут.
Действовать нужно было осторожно, и я воззвал к Волаку, самому лучшему из моих братьев.
Брат, сколько я его помню, всегда выглядел грустным ребёнком с серыми крыльями. Слуга, двуглавый дракон Гор, был при нём неотступно, охраняя беззащитность брата.
Умение же его состояло в том, чтобы указывать место, где хранятся сокровища. Если кто задавал вопрос Волаку, и задавал его верно, он отвечал правдиво. А слабостью его был страх перед змеями.
Волак явился на мой зов. Я задал ему вопрос, и, не в силах противиться природе своей, он указал мне, где жила одна из тех, кто мне нужен. Брат тут же хотел покинуть меня: находиться рядом с девочками было для него настоящей мукой. Но, пленённый лёгкостью, с которой могу получать желаемое при помощи его способности, я захватил Волака и поставил Ламию охранять его, а сам отправился на поиски той, что называла себя Сагибой.
Я долго взбирался в гору. Дороги почти не было, и, если бы не указания брата, я бы усомнился в правильности пути. На вершине узкая тропа перестала петлять. Я оказался на зелёном плато, спрятанном между двумя скалами.
Здесь и стояла деревня, которую жизнетворила Сагиба. Я шагал по земле и ощущал её жир. Злое, колючее чувство заползло в меня: зависть.
Посередине плато темнело озеро. Горные реки спускались в долину. Трава на пастбищах была толстой и сочной.
Я подходил к деревне и уже знал, что дети здесь рождаются здоровыми, люди живут долго и умирают благословенной смертью – во сне. Я знал, что летом их не мучает иссушающая жара, а зимой они не страдают от холода. Деревня была спрятана от чужих глаз, и никто не