террариум в зоопарке – не проблема, но все становится гораздо серьезнее, когда мы из страха лишаем себя возможностей, общения и ценных для нас переживаний.
Страх оказаться в дураках приводит к двум аверсивным состояниям[23]: сожалению и отчуждению. Случайно или по причине культурной обусловленности или эволюционной адаптации болезненное осознание собственной вины (сожаление) и болезненная изоляция от общества (отчуждение) каждое само по себе может породить гипертрофированное страдание, избежать которого очень трудно.
Мучительные воспоминания
События моей жизни собраны в своего рода видеоролик, который я прокручиваю в голове главным образом около трех часов утра. Правда, вместо ярких эффектных моментов в нем присутствуют лишь сожаления. Есть много лишних, ненужных воспоминаний, которые следовало бы отсеять, но мой мозг, словно поисковик, с неумолимой точностью находит любое сожаление по дате и теме. Свалять дурака – разумеется, не единственный триггер сожаления, хотя, к несчастью, один из многих. Вместе с тем он поражает своей надежностью. Один из самых мучительных моментов в ситуации, когда тебя облапошили, заключается в том, что в голове остается видеозапись того, как ты легкомысленно принимаешь свое падение, и это видео может воспроизводиться снова и снова. Игры для лохов – это фабрики по производству сожалений. Нельзя стать жертвой обмана, не согласившись на участие в нем, а дорога в ад самобичевания вымощена беспечным соучастием.
В начале книги я сравнивала реакции, которые возникают, когда становишься случайной мишенью хакерской атаки и когда своими руками отдаешь деньги в фиктивный благотворительный фонд. В обоих случаях ненадолго возникает неприятное ощущение, но оно быстро проходит. Правда, во втором случае труднее отпустить ситуацию: чувство стыда и неловкости заставляет вновь и вновь прокручивать в голове все случившееся. Если я получаю предупреждение от банка о хакерской атаке, у меня нет повода для сожалений. Я могу испытывать раздражение, досадовать на то, что хакер выбрал именно меня, или на то, что он вообще занимается этим делом, но в целом меня больше занимает поведение хакера. Мне не в чем себя упрекнуть. Сожаления возникают, когда мы сами делаем выбор, а в данном случае мы имеем дело только с преступными намерениями хакеров.
В случае с фиктивным благотворительным фондом меня больше занимает собственное неразумное поведение. Вина этих мошенников не меньше, чем хакеров, но факт того, что все это произошло не без моего участия, в корне меняет дело. Если я оказалась соучастницей, то я буду бесконечно анализировать именно свое поведение, а не их. Когда у вас вытаскивают кошелек или взламывают машину, вы тоже испытываете сожаление; вы ругаете себя за то, что не там припарковались или плохо застегнули сумку, но эти сожаления совсем другого порядка, они не столь конкретизированы, и к ним не примешивается чувство стыда за себя. Когда вы соглашаетесь на участие