ты проголодалась? – спросила дочь.
– Я не голодная. Просто настороженная, – услышала она в ответ.
Люк и Ивонна не строили планов на будущее, хотя Люк и грозился, что они «поедут жить к сестре Хелен». Его сестра Хелен тогда только что отметила свой сто второй день рождения.
Мой дедушка не сдал очередной экзамен по вождению из-за проблем с позвоночником – он не смог повернуть шею, чтобы оценить ситуацию на перекрестке. В итоге ему пришлось пересесть с водительского кресла на пассажирское, откуда он выкрикивал команды бабушке, а она послушно и большей частью своевременно им следовала. Приняв во внимание неминуемые аварии на дороге, экстренно созванный семейный совет выбрал мою маму и тетю в качестве сопровождающих на консультацию к врачу, где дедушке и бабушке было сказано – надеюсь, в мягкой форме, – что их двухпилотная система вождения отныне небезопасна. После того как вопрос транспорта и доставки продуктов был решен, моя мама уехала, пообещав вскоре вернуться.
Такова была предыстория событий, развернувшихся неделю спустя, когда мама снова приехала в Конкорд и узнала, что ее родители подозревают ее в преступном сговоре с целью совершения мошенничества в отношении пожилых людей. Подойдя к дому, она обнаружила, что дверь была против обыкновения заперта, а в окне заметила сердитые лица своих родителей. Она попросила впустить ее внутрь. Люк из-за двери прокричал, что они все знают и весь город тоже в курсе. «Об этом написано в газетах, Джейн!»
Ей пришлось разбираться, в каком именно преступном сговоре ее подозревают, однако в конце концов она восстановила всю картину. Мою маму и ее сестру обвиняли в том, что они соблазнили местного доктора – лечащего врача бабушки. В итоге доктор вступил в сговор со своими соблазнительницами и добровольно подделал медицинские документы, вот так бабушку незаконным путем лишили права водить машину.
Я думаю, любой доктор был бы счастлив закрутить роман с моей мамой и тетей, однако ни та ни другая не годились на роль соблазнительниц – обе сестры, психотерапевты по профессии, были давно и прочно замужем и имели взрослых детей. К тому же в сюжете было много нестыковок, например, упоминание о каких-то «газетах» – вряд ли в Конкорде нашлась бы газета, готовая освещать это дело, однако все умозаключения стариков объединяло одно – они были пронизаны подозрениями. Если дочери консультировались с врачом – это тайный сговор, если им нельзя больше водить машину – это гнусная интрига. Во всей этой вымышленной истории было больше эмоций, чем реальных фактов.
В это время они стали подозрительно относиться к водителям доставки, которые привозили им продукты. Они подозревали работников службы медпомощи на дому в том, что те что-то крадут на кухне. Они были чрезвычайно бдительны: в каждой медсестре им виделась закоренелая мошенница, а в проявлениях дочерней заботы – сомнительная афера. Это была патологическая паранойя – классический случай ранней стадии деменции (хотя у деда не было болезни Альцгеймера, его обычный скепсис