могла, когда муж говорил на подобные темы в присутствии Нелли. Молли росла не в Каслбее, она приехала из большого города и училась в дублинской школе. Ей не нравилось, когда кто-то ее поучал и тем более напоминал о возрасте.
Она взглянула в зеркало – немолода, но все еще хороша собой.
В Дублине Молли подружилась с закупщиком из магазина, и теперь у нее не было проблем с обновлением гардероба. Она предпочитала добротные шерстяные костюмы – достаточно свободные, чтобы под пиджак надеть теплый жилет и даже тонкий свитер. В Каслбее приходилось носить много одежды. Пэдди годами дарил жене красивые броши, чтобы она выглядела нарядно. Кто бы ни пришел к ним в дом, Молли Пауэр всегда была одета с иголочки и готова к приему гостей. Каждые три месяца она делала в городе химическую завивку. Ее волосы были аккуратно уложены, и она не пренебрегала легким макияжем.
Молли осмотрела свое лицо. Она боялась, что местный климат выдубит и иссечет морщинами ее кожу. Это случилось со многими женщинами, но они, вероятно, даже не пользовались кремом.
Она улыбнулась себе и, повернув голову, залюбовалась недавним приобретением – красивыми клипсами в тон зеленой броши на серо-зеленом шерстяном костюме-двойке.
Пэдди увидел, что жена улыбается, подошел и встал у нее за спиной, положив руки ей на плечи.
– Насчет себя ты права, ты великолепна, – признал он.
– Я об этом вовсе не думала, – возмутилась Молли.
– А следовало бы, – возразил муж. – Шикарная штучка – даже не скажешь, что жена и мать.
На мгновение Молли задумалась о своем материнстве. Она сомневалась, что у нее получится. Столько неоправдавшихся надежд. За неделями восторга следовали выкидыши на третьем месяце. Трижды. Два младенца родились мертвыми. А потом, когда она не смела поверить своему счастью, на свет появился Дэвид – идеальный ребенок, именно такой, какого она хотела. В точности.
Анджела считала Дэвида замечательным мальчиком. Он был похож на иллюстрацию из книги «Просто Уильям»[4]: волосы дыбом, шнурки на ботинках развязались, а галстук съехал набок. Когда Дэвид работал, он не следил за своим внешним видом.
Разве не чудесно учить только одаренных детей, не делая вечных пауз, чтобы отстающие могли догнать? Анджела посмотрела на Дэвида, торжествующе протянувшего ей составленную им карту ветров.
– Чему вы улыбаетесь? – подозрительно спросил он.
– Не знаю. Возможно, я схожу с ума. Я заметила, что улыбаюсь всякий раз, когда у ребенка что-то получается правильно, это так поразительно.
Дэвид рассмеялся:
– В школе все безнадежны?
– Нет, не все, некоторые очень умны. Но какой в этом смысл? Что с ними станет потом?
– Разве это не поможет им сдать экзамены?
– Да-да, так и будет.
Мисс О’Хара выпрямила спину, как делают взрослые, когда не собираются продолжать разговор. Дэвид огорчился.
Анджела возвращалась от доктора Пауэра домой на велосипеде. Встречный ветер хлестал по лицу, а морская соль