в строительной конторе, после выхода на пенсию устроилась гардеробщицей в местном ресторане. Работа по сменам, поэтому составить с напарницей график, предусматривающий отсутствие Татьяны Константиновны в дни театральных репетиций, было не сложно. Татьяна Константиновна готова была пропустить все, что угодно, но только не часы занятий в театре. С народным театром ее связывало без малого двадцать пять лет творческой жизни. Главных ролей не было ни разу, да она и не стремилась, даже наоборот, боялась больших текстов, сильных эмоций, пустого пространства на сцене, пристального внимания. Но сама атмосфера театра, эти прекрасные вечера среди увлеченных общим делом и хорошо знакомых людей, наполняли её одинокую жизнь каким-то высоким, нездешним смыслом. Она и гардеробщицей в ресторан пошла для того, чтоб быть среди людей. Хотя, конечно, ночная публика в ресторане далеко не всегда радовала глаз. Но если представить себя просто зрителем, да еще таким, который вдоль и поперек знает практически каждого посетителя, то никаких телевизионных сериалов смотреть не надо, сама жизнь получается как бесконечная Санта-Барбара…
– Ну что, Татьяна Константиновна, – с этого «ну что» начиналась практически любая фраза Голенцова, – вы сценарий свой успели уже посмотреть? Кем же будете на своей диспозиции, на клеточке а2?
– Только краем глаза взглянула. Стоя-то неудобно читать. Какая-то графиня. Лидией Ивановной звать. Написано, что давняя приятельница Каренина. Тимош… – когда они были вдвоем, она переходила с Голенцовым на «ты» и называла его Тимошей. Как еще называть мальчишку из соседнего дома, который воровал горох у них в огороде, а в четырнадцать лет предложил стать его невестой. Подруги над ней смеялись: «Вон, жених твой, Тимка-косой, идет. Гляди, Танюха, не проворонь! Один глаз-то всегда налево будет смотреть…» Сколько раз потом думала она, что вот согласись я тогда, хоть невестой, да хоть сразу женой, кто знает, как бы жизнь повернулась. – Слышь, Тимош, а Каренин, это кто?
– Каренин, Танечка, это муж Карениной. Той, которая Анна. Не помнишь что ли, роман такой у Льва Толстого есть. Так и называется «Анна Каренина». Я, конечно, не читал – очень книга толстая. Но фильм смотрел.
– Ой, это та, которая под поезд от любви? Ну как же, помню, конечно! Только никакой графини там что-то не припомню. Да и Каренина тоже. А его кто играет?
– Ну что. Карениным-то как раз я и буду. И место моё, как я понял – белой ладьи. А раз мы с тобой рядом стоим, то, видать, дружить будем, а, Тань? – Тимофей Макарович задорно крякнул, слегка подпихнул спутницу под бочок, привычным жестом военного поправил свою кепку и поежился. – Что-то ветер с реки холодный подул. Пойдем, Татьяна, я тебя все-таки провожу, да и сам домой пойду. А то Степановна меня опять потеряла, наверное. Да и есть я что-то захотел уже.
– Тимош, а Анной Карениной кто будет, женой-то твоей молодой и неверной?
– Не знаю пока. Она, режиссёрша наша, видишь, какая хитрая – ничего не рассказала толком. Поставила