покачивалась, повторяя его жесты.
Фигура сняла с ее макушки плетеную крышку и погладила тело. Патриция замерла, когда увидела шипящий раздвоенный язык.
– Остросюжетно, – без особого интереса прокомментировал Гарольд.
Бедуин продолжал петь монолог на незнакомом зрителям наречии. Человек выпрямился, и накидка его упала к ногам. Джейн с удивлением обнаружила, что змея исчезла – а та уже оказалась на теле артиста.
– Ловкач, я и не заметил, – сказал Эндрю.
Музыка вновь грянула; голос певца усилился. Джейн перевела взгляд на танцора, и ее сердце пропустило удар. Под плащом скрывался мужчина. Длинные-длинные волосы были собраны в высокий хвост, который равномерно перетягивали колечки, создавая схожесть с ниткой бус. Полуобнаженное тело покрывало бесконечное множество золотых украшений – огромные серьги, браслеты, кольца, ожерелья. Ни на одной танцовщице за вечер не блестело столько же драгоценностей одновременно. Из костюма на нем различались распахнутый жилет и неровная юбка – они сверкали, сотканные из люрекса, переливаясь одновременно сине-голубыми, золотисто-желтыми и зелено-бирюзовыми оттенками. Он отлично владел телом; свет, перемещаясь, то падал на него, то оставлял в тени, и Джейн показалось, что даже кожа его покрыта шиммером. Извиваясь, подобно питону в собственных руках, танцор неосознанно приоткрывал незримые ранее участки тела. Вид мужчины, его волосы до колен, ярко накрашенные глаза с золотыми тенями и египетскими стрелками до самых висков, питон, извивающийся по лоснящемуся торсу, сдавливающий шею – все это производило на Джейн непривычное впечатление. Она ощутила теплое приятное покалывание в животе и трепет в груди. Бешеный ритм музыки, отдающий вибрацией по всему залу, раскручивающаяся юбка, сильные ноги, увешанные звонкими колокольчиками, девушки на сцене, подпевающие, хлопающие ладонями по бубенцам, певец, разгоняющий слова – Джейн безотрывно следила за танцем, ощущая стук собственного сердца где-то под языком, и ей становилось жарко. Она мысленно молила танцора хотя бы на секунду поймать ее взгляд, но сама не понимала, отчего так сильно хочется протянуть к нему незримую ниточку. Где-то далеко Эндрю приобнял ее за плечи, и рука его отдавала неприятным холодом, совершенно неподходящим к этому фараону, к мелодии, к танцу.
– Неужели это мужчина так танцует? – в недоумении обратился мистер Говард к жене.
– Да, – кивнула Патриция, – мужчина.
– Господи, как же ярко он накрашен. И одет как женщина. И двигается тоже по-женски.
– Гарольд, это всего лишь номер. Постановка.
А позади них раздавалось:
– Питон! Огромный питон!
– Два с лишним метра, разве нет?..
– А он точно не ядовитый?
– Наверное, эта тварюга тяжелая, как жена Боба. Как этот парень так легко раскручивает ее на себе?
Джейн услышала над ухом вопрос Эндрю:
– Тебе нравится?
– Да, – не поворачиваясь ответила она, – это невероятно красиво. Танцор очарователен…
«Ну