уж, пожалуй! Уж если в бумагах так сказано, иначе и быть не может! Пусть даже это неправда, с бумагами не поспоришь!
– Вас госпитализировали как ветерана военных действий. Лечение, содержание, обслуживание – все расходы покрывает Директорат.
– А с этим-то что не так? – ощетинился Унгер, подавшись к Паттерсону и ткнув в его сторону узловатым пальцем. – Я, знаете ли, кое-какой заботы заслуживаю! Мундир еще в шестнадцать надел. Трудился, бился за Землю всю жизнь. И по сию пору служил бы, кабы не попал под их подлый удар на уничтожение, а так… счастье, что вообще жив остался, – вздохнул он, смущенно потерев мертвенно-бледную, изуродованную ожогом щеку. – А вас здесь, похоже, даже краешком не зацепило. Надо же… кто бы мог подумать?
Паттерсон с Эвелин Каттер переглянулись.
– Сколько вам лет? – внезапно спросила Эвелин.
– Там что, не сказано? – разъярился Унгер. – Ну, восемьдесят девять!
– А год рождения?..
– Две тысячи сто пятьдесят четвертый. Неужто самой не сосчитать?!
Паттерсон сделал крохотную пометку на полях отчета. Край писчей фольги украсился еле заметной галочкой.
– Воинская часть?
Тут Унгера и прорвало.
– ШБ-три. Может, слышали? Хотя… гляжу я вокруг и думаю: может, вам здесь даже о войне ничего не известно?
– ШБ-три, – повторил Паттерсон. – Как долго вы в ней прослужили?
– Пятьдесят лет. А после в отставку вышел. То есть в первый раз. В шестьдесят шесть, как положено. Получил пенсию и участок земли.
– А затем вас снова призвали на службу?
– Конечно, призвали! Еще бы! Проклятье, вы что, не помните, как ШБ-три вернулась в строй? Как мы, старики, за малым не остановили их последнее наступление? Ну да, вы в те времена еще мальцом были, но о том нашем деле известно всем!
Выхватив из кармана Хрустальный Диск первой степени, Унгер с маху хлопнул медалью о стол.
– За него меня вот этим и наградили. Всех наградили, кому посчастливилось остаться в живых. Всех десятерых… из тридцати тысяч, – проскрежетал он, трясущейся рукой смахнув медаль в горсть. – Ранило меня не на шутку. Лицо… сами видите. Память о гибели «Ветрокрылого Титана», линкора Натана Уэста. Пару лет после в военном госпитале пролежал, а они тем временем добрались до самой Земли.
Охваченный бессильной яростью, старик из последних сил сжал кулаки.
– А нам пришлось сидеть сложа руки и смотреть, как Землю превращают в дымящееся пепелище. Всюду шлак, зола, огонь, смерть… миля за милей, миля за милей! Ни городов, ни деревень… а мы сидим, смотрим, как их кобальтовые ракеты волнами идут вниз! Ну, а покончив с Землей, они и нами, Луной, занялись вплотную.
Эвелин Каттер раскрыла было рот, но не сумела выговорить ни слова. Лицо Паттерсона, сидевшего за рабочим столом, побледнело, как известь.
– Продолжайте, – сдавленно пробормотал он. – Продолжайте, мы слушаем.
– Лет пять, наверное, мы держались там, в бункерах под кратером Коперник, пока по нам