эта Катерина!» – думала она.
Последними Жукова поблагодарила актеров и звезд фильма, а затем режиссера. Тот встрепенулся, снова вскочил на край эпплбокса и воскликнул:
– Ребят, она про главного человека забыла! Катерина, кто кашу заварил? Ты!
Его поддержали оглушительными воплями одобрения. Режиссер и Жукова снова обнялись и тот из-за ее спины показывал всем руку с оттопыренным большим пальцем. Вокруг Али, стоявшей в первом ряду, зааплодировали-засвистели… И сама Аля кричала что-то вроде «Ура-а! Ууу! Супе-ер!» – неважно было, что кричать, главное – кричать вместе со всеми в этой лихорадке. Она была счастлива.
Глава 7
Аля бежала по серой спиральной лестнице вверх, вверх, вверх, дробно стуча каблучками. Руку оттягивал пакет с тремя звякавшими бутылками швейцарской минеральной воды. В голове трезвонил вопль: «Ааа… не успе-ею!» Некогда было задумываться, чего уж такого важного она не успеет, и что уж такое страшное может случиться. Специальную воду, особый сорт сигарет, яблочные чипсы, букет бордовых фестончатых ирисов нужно было доставить к приходу Катерины Жуковой, возвращавшейся из недельного отпуска. Как только та позвонила из аэропорта и объявила, что приедет в офис не завтра, а буквально через час, то вторая секретарша, Ульяна Барабанова, перешла в режим пожарной сирены и, выдавая Але двадцать инструкций в минуту, заразила ее своей трясучкой.
Аля добежала до третьего этажа и потянула на себя тяжелую стальную дверь «Веспер продакшен». Ставший за неделю знакомым просторный холл восхищал, как впервые. Белые стены – непредсказуемая чистота холста, на который стряхнули первые брызги краски: постеры выпущенных фильмов с черепами, пламенем и мускулами; венецианские маски с черными провалами глаз, два ржавых (бутафорских?) серпа… Плюс достаточно красного – диваны (а за одним из них – обмотанная пожелтевшими бинтами мумия, тянущая руки к тому, кто изволит присесть), красная барная стойка в дальнем углу холла, красные двери. Красный – это движение, страсть, кровь, без которой не обойтись ни единому фильму. А еще прозрачный – это про прямоту Катерины: стеклянная перегородка, отделявшая ее кабинет от холла, и дверь к ней – тоже стеклянная. Впрочем, если Катерине захочется уединения, она могла опустить жалюзи за стеклом.
Офис занимал полэтажа в особняке на одной из тихих улиц рядом с Тверской. Людей здесь было немного. Погодин – совладелец «Веспера» и партнер Катерины, невзрачный солидный мужчина с брюшком и лицом-яблочком, то носа не казавший из своего кабинета, то уезжавший на встречи. Ульяна Барабанова – как раз секретарша Погодина, русоволосая бойкая москвичка, недавно кое-как окончившая пед. Трое разнополых юристов в идентичных темно-синих костюмах. Приходившая по вечерам бессловесная уборщица Гюзель. Водитель Жуковой, Славик… и теперь еще Аля. Все прочие надобности компании были «на аутсорсе», то есть выполнялись сторонними фирмами.
В первый день Аля была поражена тишиной и безлюдьем в «Веспер