Дальше ее не пускали, сразу вели на служебную половину для собеседования. Но потом не перезванивали и Аля так и не узнала, почему она оказалась недостаточно хороша для работы подавальщицей в ресторанах с шелковистыми скатертями. А теперь она оказалась здесь гостьей…
– У меня заказан стол на шестерых, – сказала начальница. – На Жукову.
Подождав, пока они отдадут пальто гардеробщику, хозяйка зала повела их вперед, и перед ними распахнулся светлый и роскошный зал.
– Мои друзья уже пришли? – спросила Жукова.
Нет, не пришли – что Катерине не понравилось.
Аля между тем вертела головой, рассматривая все вокруг. Здесь были и росписи на стенах (что-то с нимфами и развалинами), и пышные, как клумбы, дворцовые люстры, и гипсовые бюсты, и гравюры в карминовых паспарту, и лепнина, и метрового роста апельсиновые деревца в кадках. Всего было много, все было в вензелях и узорах и каждая вещь лезла в глаза. Общую парадность места снижали лишь посетители, было даже удивительно, отчего они не во фраках и вечерних платьях, а вот так, по-простому, в свитерах-костюмах, и отчего не вкушают эти гастрономические шедевры с растроганной слезой в глазу, а заурядно едят (кое-кто даже чавкал).
Хостесс привела их в зал, предназначенный для курящих, и убрала табличку «Reserved» с круглого стола, защищенного от сторонних взглядов двумя густыми кустами в золоченых кадках.
– Старый хрен! – пробормотала себе под нос Катерина, садясь за стол. —Самсон Павлиныч…
– Вы о… Распашном? – осмелилась спросить Свирская.
– О ком же еще! Кого я тут жду? – воскликнула продюсерша, только что приехавшая с опозданием на полчаса.
Аля предложила позвонить режиссеру и узнать, не застрял ли он в пробке и когда прибудет.
– Святая простота! – закатила глаза Жукова. – Да он просто не захотел приезжать первым. В игры со мной играет, – и она хохотнула недобрым смехом. – Ну посмотрим, обыграет ли.
Впрочем, не успели они прождать и пары минут, как у стола послышался веселый голос, по-барски чуть растягивающий гласные:
– А вот и мы, Катюша! Простите нас, черепах, – пробки, пробки!
Лицо Жуковой волшебным образом преобразилось. Секунду назад это была раздраженная мегера – и вот уже навстречу Распашному встала королева-солнце с сияющей, самой дружеской и искренней улыбкой. «Вот кто актриса!» – пораженно подумала Аля.
Катерина заверила режиссера, что опоздание его – сущая ерунда, расцеловалась с ним в обе щеки, затем ласково поприветствовала сухощавого лысого носача, сжав его руку обеими руками. А затем небрежно кивнула третьему пришедшему – румяному молодому мужчине. Заметив последнего, Аля чуть не ахнула: это же и был тот мерзавец Глеб, что настраивал против нее Углову на прослушивании. Увидев Алю, он прищурился, припоминая, где мог видеть ее лицо.
Впрочем, уже через миг злодей и свинья канул для Али в тень,