не возбранялось смотреть время от времени в видеокамеру, но так, словно я не замечаю ни своего отражения в лиловом стекле, ни самой камеры. Вы, сказал он, ни о чём не подозреваете, вы погружены в свои мысли. Оказалось, что это не так просто. Именно в тот момент, когда я погружалась в свои мысли, никаких мыслей не было. Оператор советовал отвлечься, считать до двадцати. Странно сказать, я должна была учиться быть самой собою, должна была вести себя так, как делаю это изо дня в день, двигаться, садиться за стол, намазывать на булочку мармелад, прихлёбывать кофе – и при этом скрывать от себя, что я это делаю; иначе, сказал он, всё получается искусственным. И в самом деле, я заметила, что кофе лишилось вкуса, хлеб казался резиновым. Одним словом, я должна была принуждать себя быть непринуждённой и следить за каждым своим шагом, чтобы каждый шаг был непроизвольным. Но в конце концов ко всему можно привыкнуть.
Несколько дней спустя Оператор передал мне два пожелания фирмы, правильнее будет назвать их приказами. Отныне видеокамеры будут работать круглосуточно, это первое. Зрители хотят… – а кто были эти зрители? Фирма говорила о них так, словно в точности знала, кто они такие и чего ждут от меня. Так вот, зрители хотят видеть меня не только днём, но и ночью; поэтому я должна завести в спальне ночник. Соответственно будет повышен гонорар. И второе, начиная с такого-то дня из моей квартиры будут транслироваться все звуки. Тем самым будет полностью обеспечен эффект «присутствия». Я могу петь, бренчать на гитаре (моё любимое занятие), могу декламировать стихи, говорить по телефону, наконец, разговаривать сама с собой, – мне предоставляется полная свобода. Фирма переслала мне письмо от зрителя, который негодовал по поводу того, что не слышит мой голос.
Письмо, надо сказать, было в своём роде очень лестное. Привожу его почти полностью.
«Дорогая NN, – писал неизвестный человек, не пожелавший не только сообщить, кто он, но и назвать себя, – я хочу рассказать Вам, что со мной происходит с той минуты, как я Вас увидел. Со мной происходит что-то непостижимое. Достаточно будет сказать, что я забросил все дела и целыми часами, как потерянный, сижу перед компьютером. Надо бы подключить его к телевизору, но я пока что этого не умею. Что я хочу сказать? Я встаю вместе с Вами, вместе с Вами завтракаю, хожу следом за Вами по дому, который я знаю теперь не хуже моего собственного жилья. А поздним вечером я укладываюсь вместе с Вами спать. Простите эту откровенность, ведь мы никогда не увидимся… За эти несколько дней я узнал Вас так, как не знал ни одну женщину на свете. Я знаю, как Вы ходите, как Вы оборачиваетесь, чтобы взглянуть на меня, как Вы отводите волосы от лица, знаю цвет Ваших глаз, Ваш любимый лак для ногтей, Ваше бельё, словом, знаю всё. И чем дольше я смотрю на Вас, тем всё больше понимаю, что не могу без Вас жить. Но встретиться мы не можем».
Говорят, по почерку можно угадать характер человека. Мне тоже показалось, что я угадываю, только не могу объяснить. Узкие и острые буквы, похожие на старинный немецкий шрифт, который