холмам и потом мимо дома. С одной стороны дома тянулись редкой полосой сосны и ели с поляной за ними. С другой темнел огород, справа от него, шагах в ста, что-то зеленое было обнесено оградой из толстых веток, железных листов, проволоки и досок. На земле недалеко от ограды лежали какие-то темные желоба. На первом холме были еще две колеи, едва заметные, ответвлявшиеся влево, в тот же лес. Справа протягивалась большая поляна, окаймленная лесом, и леса не было только впереди. Проехали мимо дома, который она сказала, что был кошарой и за которым мелькало за деревьями что-то серое и деревянное. Влево. Те же неширокие темные полосы земли. Зеленый холм слева, еще один, полосы пошли вниз, и Еленский увидел с противоположной стороны ущелье с поднимавшимися на той стороне желтыми и продольно слоящимися скалами. Что-то темное и тонкое впереди, это труба, железная зеленая крыша, труба вытянула через минуту за собой одноэтажный желтый домик, обведенный черной железной оградой, с постройками на дворе и с садом.
Глава 3
– Ничего не имеете против?
Открытая дверь на балкон со спускающимися вниз ступеньками, столики и большой письменный стол, этажерки со статуэтками и бюстиками, вазами и вазочками, цветами, какие-то небольшие и разные деревца в темных деревянных урнах у стен, копия «Жены Эгея, посещенной Юпитером» Греза между двумя окнами на красных с золотым обоях почти напротив двери, в которую они вошли, и на другой стене два старых пейзажа. Кроме двери, в которую они вошли, справа и слева были еще две двери, такие же высокие, белые и двустворчатые, по-видимому, ведущие в другие комнаты.
– Да: чуть не забыла. Я должна через полчасика идти к одному дьякону, тут живет, из Т.***, приехал лечиться. Так понравилось, что остался, на неопределенное время. Обещала пить чай: неловко отказать. Знаете: я думаю, вам интересно будет: он ученый, знает языки, а главное – толкует Апокалипсис. – Рассмеялась. – Да, толкует, только этим и живет.
– То есть толкует за деньги?
Веселый смех:
– Нет; я хочу сказать, что он в этом, кажется, видит смысл своей жизни, полагает, что это его призвание. Хотите? Excellent. Пришлю мастерицу на все руки: служанку, кухарку, горничную и прочее и прочее: покажет, где ванная и т. д. Приходите в гостиную через полчаса. Дверь в гостиную напротив вашей в другом конце коридора.
Повернулась, пошла.
– Умеете кататься на лошадках? Наверстаете. А в большой теннис? Отлично.
Он разобрал чемодан, положил на стол черный ноутбук, плоский коричневый портфель, темно-серый футляр с любимым черным «паркером». Вышел на балкон с широкими перилами.
До черной высокой ограды с длинными острыми наконечниками, начинаясь шагах в пятнадцати от балкона, были небольшие тополя и липы, он заметил слева за домом между этими тополями и липами несколько высоких темных елей: и тополя, и липы, и ели были, несомненно, посажены: пока ехали от кошары, деревьев почти не было. От двух узких белых ступеней балкона шла вперед посыпанная каким-то красноватым